Гончаров Н.С., младший научный сотрудник

отдела этнографии Сибири МАЭ РАН

Юкагиры. Образ жизни и система жизнеобеспечения

Природа имеет колоссальное значение для традиционной культуры коренных народов Сибири. «Диалог человека с миром Природы, с окружающей средой создавал своеобразный кодекс взаимоотношений. Человек включался в природу, соотнося с ней свою хозяйственную, социальную, ритуальную и биологическую жизнь», – писала исследовательница Е.Н. Романова. Природа оказывалась основным и едва ли не единственным источником ресурсов существования для местных жителей в дороссийский период.

Ивовые морды на рыбу. Автор В.И. Иохельсон. Конец XIX в. МАЭ No 4399-106-1/1

Она давала им кров, пищу, одежду, символы, слова, игры, музыку, стимулы к изобразительному творчеству и образы эпических сказаний, которые появлялись в результате долгого и комплексного пребывания небольших групп людей один на один с природой. Все это сформировало особый тип отношения людей с окружающим пространством.

Конечно, взаимодействие юкагиров с другими этносами происходило и до прихода в этот регион Российского государства. Однако с его появлением процессы социально-культурного взаимодействия значительно усилились.

Основой хозяйства юкагиров до XX в. были охота на диких оленей и лосей, рыболовство и оленеводство. К подсобным хозяйственным занятиям относились сбор дикоросов: кедровых орехов, ягод, дикого лука, сараны, листьев, грибов, лиственничной заболони.

Верхнеколымские юкагиры отправляются по ягоды. Автор В.И. Иохельсон. Конец XIX в. МАЭ No 4399-81

В процессе коллективной загонной охоты на оленя добывалось основное количество мяса и шкур для питания и хозяйственных нужд. Другим видом коллективной охоты была «поколка на плавежах», представлявшая забой оленей во время их переправы через реки в периоды сезонных миграций. Помимо этого, систематически прибегали к использованию оленя-манщика и самострелов. Манщик давал возможность охотнику подойти к стаду «дикарей» (то есть диких оленей) на близкое расстояние, забить предводителя стада и, воспользовавшись замешательством других особей, добыть еще несколько туш. Самострелы эйэ становились актуальными с появлением толстого и рыхлого слоя снега, когда возможность самостоятельно выследить и убить «дикаря» стремительно уменьшалась.

Несмотря на то что оленеводство юкагиров не получило такого развития, как у чукчей, и носило транспортный характер, оно было важным звеном в системе жизнеобеспечения юкагиров, в особенности у тундренных групп.

Олений караван в пути. Автор В.И. Иохельсон. Конец XIX в. МАЭ No 4399-138

Исследователи считают, что данный вид хозяйства был заимствован юкагирами у эвенов. В летний период на оленях передвигались верхом, используя животных под вьюк для перевозки хозяйственного скарба. Когда устанавливался снежный покров, прибегали к использованию ездовых и грузовых нарт, в которые запрягали по одному оленю.

Тундровые ездовые сани с одним оленем. Автор В.И. Иохельсон. Конец XIX в. МАЭ No 4399-47/1

Кроме того, некоторые группы юкагиров для передвижения задействовали ездовых собак.

Группа колымских юкагиров передвигатеся на ездовых собаках. Автор В.И. Иохельсон. Конец XIX в. МАЭ No 4399-113/3

Зимой в ходу были лыжи, летом по воде передвигались на лодках-берестянках, лодках-долбленках, плотах. Богатство рельефа, полукочевой образ жизни, подвижные ритмы животных и климата требовали умелого совмещения разных способов передвижения.

Количество оленей у одной семьи было минимальным: от 2-3 до 10-20, но встречались и крупные хозяйства, насчитывавшие 100-150, а в редких случаях 1000 голов.

Оленеводы Олёринской тундры. Автор Н.С. Гончаров. 2021 г.

Годовой цикл выпаса делился на летнюю и зимнюю части. Первую проводили в тундре, в конце июля достигая морского побережья, а к зиме возвращаясь в лесные и скальные районы для того, чтобы укрыться от жестоких ветров и морозов. Перекочевка в лесотундру начиналась в марте, на апрель выпадал период отела.

Коральные работы в родовой общине «Олёринский». Автор Н.С. Гончаров. 2021 г.

В это же время становилась более активной охота на диких оленей. В мае, следуя путями их миграции, юкагиры попадали в тундру в районе озер Большая и Малая Олёра и в низовьях реки Алазеи.

Оленеводы Олёринской тундры в советское время. Фотография из мини-музея при детском саду с. Андрюшкино

В тундровой зоне происходила трансформация социальной организации: крупные группы делились на малые, кочевавшие по индивидуальным маршрутам.

Летнее стойбище на реке Коркодон. Автор В.И. Иохельсон. Конец XIX в. МАЭ No 4399-82/1

Рядом с озерами оставляли физически слабых людей: детей и стариков, после чего коллективы крепких оленеводов и их жен продолжали путь. Для более эффективного использования окружающей среды происходило разделение на тех, кто занимался выпасом, и тех, кто промышлял диких оленей.

Хозяйственная деятельность юкагиров не была изолированной и сосредоточенной на одном виде промысла. Напротив, для успешной адаптации к суровым условиям требовалось постоянно подстраиваться под меняющиеся обстоятельства природной среды, использовать малейшие возможности пополнения ресурсов. Поэтому в процессе выпаса своих сравнительно немногочисленных стад юкагиры параллельно рыбачили, собирали лекарственные и иные виды растений, охотились. Так, на середину июля приходился период охоты на линного гуся, в которой принимали участие все половозрастные группы. Опираясь на материалы по Анабарскому району Якутии, А. Венцель пишет о «континууме охотников-оленеводов», сложившемся в этом регионе; Ш. Степанов также утверждает, что «граница между охотниками и скотоводами не закрыта», поскольку представители обеих групп для ведения хозяйства пользуются общими навыками и техниками (например, умение определять, где находятся домашние олени в период их свободного выпаса, соответствует навыкам охотника обнаруживать дичь в ходе промысла). Следовательно, совмещение разных видов деятельности выступает характерной чертой хозяйственной стратегии юкагиров и других народов Сибири.

Основное время охоты на дикого оленя выпадало на осень, когда небольшие стада объединялись в более крупные группы и мигрировали на юг. Юкагиры отправлялись следом, параллельно занимаясь рыболовством, делая на стоянках запасы продовольствия на будущий год. Промысел дикого оленя и лося продолжался и в течение зимнего периода. Помимо перечисленных вариантов охоты, с приходом русского населения активизировался промысел пушного зверя, шкурки которого использовали для уплаты ясака.

Юкагир с р. Ясачной, стреляющий в белку. Автор В.И. Иохельсон. Конец XIX в. МАЭ No 4399-49

Также они играли роль денежного эквивалента в местных экономических операциях. Основными объектами промысла были соболь, песец и лиса – для тундренных групп, а для лесных – белка и лиса. С целью добычи пушного зверя устанавливали капканы черкан, петли ноно, пасти шашил, срубы шэньиль, самострелы эйэ; разрывали лисьи норы, использовали яды; после прихода в регион русского населения стали использовать ружья.

Настороженная ловушка. Автор В.И. Иохельсон. Конец XIX в. МАЭ No 4399-80/1

При помощи аркана охотились на волка, которого преследовали вдвоем на двух оленьих упряжках. Добыча делилась в соответствии с обычаем хартат, суть которого заключалась в том, что охотник передавал результаты промысла старикам стойбища, распределявшим добытое среди членов общины.

Верхнеколымские юкагиры тоже вели полукочевой образ жизни. Миграции были связаны с истощением зимних запасов еды и необходимостью их восполнять с помощью охоты. Объектами промысла выступали дикие олени, лоси, зайцы. Неотъемлемым компонентом хозяйства являлась охота на птиц (куропатки, гуси, утки и др.). В этом виде промысла использовались архаичные орудия, такие как праща и дротики. Первый этап хозяйственного цикла лесных юкагиров длился с февраля по июль, до момента, когда наступала пора переключаться на рыболовный промысел, тянущийся до поздней осени. (Рис. 25. Юкагирки на реке Ясачной связывают десятками омулей общественного промысла для деления рыбы на паи. Автор В.И. Иохельсон. Конец XIX в. МАЭ No 4399-28/1) Семьи юкагиров оседали вдоль рек на рыбных местах и занимались промыслом, используя удочки, нитяные и волосяные сети, перемёты, морды из ивы, нитяные мерёжи, невода пэгул, изгородь из ивовых прутьев ёгэ, с помощью которых практически полностью удавалось сделать запас рыбы на зиму.

Юкагирки на р. Ясачной связывают десятками омулей общественного промысла для деления рыбы на паи. Автор В.И. Иохельсон. Конец XIX в. МАЭ No 4399-28/1

Семьи юкагиров оседали вдоль рек на рыбных местах и занимались промыслом, используя удочки, нитяные и волосяные сети, перемёты, морды из ивы, нитяные мерёжи, невода пэгул, изгородь из ивовых прутьев ёгэ, с помощью которых практически полностью удавалось сделать запас рыбы на зиму.

Закол на реке Нелемной. Автор В.И. Иохельсон. Конец XIX в. МАЭ No 4399-96/2

В холодное время года практиковался подледный лов чира, омуля, нельмы, щуки волосяными сетями.

Подлёдный лов рыбы неподалёку от с. Андрюшкино. Автор Н.С. Гончаров. 2021 г.

Выловленную рыбу вялили, варили, квасили в ямах на корм собакам (в голодные периоды ее употребляли и люди), сушили икру. После завершения сезона рыболовства лесные юкагиры отправлялись на зимовку в стационарные жилища в виде рубленых избушек.

Неустойчивость среды жизнеобеспечения приводила к тяжелым испытаниям на протяжении истории народа. Большой урон хозяйству наносили изменения миграционных маршрутов животных, болезни домашних оленей, угон их дикими оленями, дефицит охотничьего снаряжения, пороха, утрата навыков ведения промысла, передававшихся из поколения в поколение. Один из тяжелых периодов относится к началу XX в., когда на территории расселения тундренных юкагиров практически полностью исчезли дикие олени. Сами юкагиры связывали это бедствие с истощением пастбищ в результате возросшего количества чукотских домашних оленей. Из-за начавшегося голода многие юкагиры и эвены стали наниматься пастухами к состоятельным чукчам, что усилило ассимиляционные процессы. Это далеко не единственный пример того, как менялась жизнь малочисленного народа в хрупких социально-экологических условиях северной Якутии.

История показала, что система жизнеобеспечения юкагиров способна существовать не только в рамках традиционного хозяйства, описанного этнографами в конце XIX – начале XX в. Она продемонстрировала высокий потенциал адаптивности и гибкости в период глобальных трансформаций советского и постсоветского времени. Создание колхозов и совхозов, поселковой инфраструктуры, а также механизация традиционных видов деятельности, повышение уровня образования и ряд иных факторов приводили к значительным сдвигам в материальной, духовной и социальной сферах жизни юкагиров. Но, несмотря на все изменения, юкагиры не утратили свою идентичность. Некоторые из них продолжают заниматься оленеводством, охотой и рыболовством, другие осваивают «стационарные» профессии и работают в сфере образования, управления, жилищно-коммунального хозяйства, кто-то уезжает в города и успешно реализуется в науке и других профессиональных областях. Как пишут исследователи, язык, культура, традиционное хозяйство в современных реалиях утрачивают этноопределяющий характер.