Духовная культура

Помимо общесибирских и сугубо арктических представлений о мире и человеке космогония нганасан отражает три крупных культурных пласта: автохтонный, самодийский и тунгусский. Два последних на нганасанской почве могли сильно видоизмениться, а в некоторых случаях смешаться между собой, прежде чем попасть к нганасанам. Сугубо нганасанский культурный пласт, не имеющий аналогов у соседей, можно объяснить отсутствием автохтонных культур с востока и запада. На западе они были полностью ассимилированы энцами, а на востоке (тундровые юкагиры) – вымерли в результате оспенных эпидемий.

Общесибирский пласт

Это общие черты ритуальной жизни, картины мира и ее воплощения в бытовом поведении, в разной степени характерные для большинства народов северной Сибири.

Идолы и подобные им святыни было принято периодически мазать жиром, который хранится в качестве обычного съестного продукта. К общечеловеческим святыням относился очаг – жиром мазали два бревна, на которых лежала плита и деревянный очажный крюк. К мифам о сотворении мира относится сюжет о появлении земли, которую утка достает со дна океана.

На поверхности земли почитались священные места, каждое имело своего невидимого хозяина. Это были одинокие деревья на возвышенности, скальные останцы причудливой формы и прочие особенные детали ландшафта. Проезжая мимо, им приносили в жертву домашнего оленя или оставляли подарки в виде ярких кусочков ткани, сигарет, конфет и т.д.

Женщина, благодаря ее способности рожать детей и в остальное время имеющая месячные, считается существом магически опасным, особенно из-за месячной крови, которая оскверняет «чистые» (мужские) сферы жизни, в том числе связанные с промыслом. Поэтому женщине запрещено наступать и перешагивать через орудия промысла (ружье, капкан, сети и т.д.), а также заходить в заднюю часть чума за очагом, где хранятся святыни. По данным устной истории, там находился сугубо мужской выход, через который мужчина отправлялся на промысел. Его реликтом считается вентиляционное отверстие. Вся женская обувь считалась нечистой, поэтому перевозилась вместе с досками пола. У нганасан это правило распространяется вплоть до того, что при ухаживании юноша не может посадить девушку себе на колени (а у нее такая возможность есть). Это качество «нечистоты» приобретается не самой женщиной с появлением месячных и способности рожать, а скапливается в ее одежде, и оно не распространяется на девочек и старух.

Запрет охоты на медведя и волка ради мяса обозначен в традиционной жизни нганасан очень отчетливо (соседи – долганы и русские старожилы этого запрета не имели, у других народов Сибири добыча медведя завершалась сложными ритуалами по захоронению останков или особым «медвежьим праздником»). Однако в области шаманских священных предметов шкурки с морды медведя (и бурого, и белого) встречаются. По воззрениям нганасан, волк связан с духами, враждебными человеку – поэтому священные предметы, связанные с его персоной, отсутствуют.

В качестве жертвенного животного использовали собаку.

Похороны взрослого человека, умершего в чуме, начинались с разборки чума в том месте, где он умер – тело выносили, сняв нюки и раздвинув шесты.

Арктический пласт

Это представления и ритуальное поведение, имеющее параллели в традиционной культуре чукчей и эскимосов (возможно и более широкое распространение).

Главный календарный праздник, сильно измененный шаманским участием – праздник Чистого чума. Он был связан с появлением солнца после полярной ночи. Представление о жизни зверей подобной человеческому существованию (стойбища, чумы, человеческий облик и т.д.): способ перехода из одной ипостаси в другую происходит путем набрасывания на голову капюшона.

Смерть определяла дальнейшее существование человека: на тот свет он уходит к тому божеству, которое стало причиной его смерти (боги голода, болезней, кровопролития и т.д.)

Существование в загробном мире представляет собой сплошной праздник, поэтому человека хоронят в праздничной одежде.

Автохтонный пласт

Особенностью чисто нганасанской картины мира была вера в Матерей мироздания, которые когда-то родили из себя то, что считается окружающим миром (Мать-Земля, Мать-Солнце, Мать-Луна, Мать-Вода, Мать-Огонь и т.д.). Эти главные Матери видны человеческому глазу, но они слишком большие, чтобы человеку можно было с ними безопасно общаться, периодически им приносились жертвы с просьбами о благополучии. На промысле часть добычи откладывалась в качестве такой жертвы со словами: «Возьми свою долю». Для шаманов имелся строгий запрет разговаривать с Матерями, потому что диалог с человеком в силу такого масштабной разницы размеров мог иметь катастрофические последствия. Чтобы не иметь проблем с размерами, в шаманской практике нганасан возникли невидимые мужья Матерей – Отцы, дети и т.д. Существовали Матери и поменьше (дочери Матери Земли) – Мать Деревьев, Мать Диких оленей, Мать Гусей, Мать Песцов, Мать Рыб (дочь Матери Воды и т.д.).

Считается, что тело дает Мать-Земля, поэтому при добыче оленя вынимались глаза и оставлялись на земле. Эта богиня вкладывала глаза в материнскую утробу, и там они обрастали телом. Жизненную силу живым существам давала Мать-Солнце, а Мать-Луна ведала беременностью и позволяла родиться.

Единственным мужским персонажем в древней мифологии нганасан оказывается Дёйба-нго (Сирота-бог), покровитель людей и культурный герой.

Отражением культа Матерей был праздник Большого дня. Он проходил весной на берегу озера, когда из-под снега обнажалась земля, таял лед, и появлялась вода, а чередование дня и ночи сменялось полярным днем. Организаторами и распорядителями были самые старые женщины стойбища. Приносились жертвы всем главным Матерям, шаманских ритуалов не было, молодежные игры напоминали обряды инициации.

Из культа Матерей проистекало отношение к огню – огонь и очаг считались сугубо женским делом, мужчинам было запрещено разводить огонь.

Среди Матерей особое место занимает Мать Подземного льда – хозяйка Мира Мертвых, к которой уходит человек после смерти. Переселение в Мир Подземного льда делает опасным его влияние в мире живых, то есть эти два мира оказываются изначально враждебными друг другу. Поэтому задача похоронной магии нганасан сводится к изоляции души умершего, чтобы она не причинила вреда родственникам, оказавшись в своем новом качестве. При этом у нганасан и энцев не существовало специальных кладбищ. Покойника хоронили в лесотундре, лежащим на нартах и зашитым в оленью шкуру. Вокруг нарт ставился плотный конический шалаш из тонких древесных стволов (маталир) .

На месте захоронения оставляли все вещи, которые когда-либо сделал своими руками человек в течение своей жизни, а также те инструменты, которые ему понадобятся на том свете. Души маленьких детей, которые еще не имели праздничной (похоронной) одежды считались легкими и после смерти на солнечных лучах возвращались обратно к Солнцу. Поэтому их хоронили в лесотундре на деревьях в гробиках, привязанных к верхним веткам .

У Матери Подземного льда есть семь сыновей, невидимых существ, и это, вероятно, более поздний, шаманский пласт мифологии нганасан. Когда сыновья Матери Подземного льда выходят к людям, то приносят смерть. Это боги болезней (самым страшным считается Оспа), голода и кровопролития. Сирота-бог и эти семь сыновей состоят с остальными Матерями в групповом браке. Благоприятные изменения в природе происходят, когда Сирота-бог ночует у одной из них, неблагоприятные – когда кто-нибудь из сыновей Матери Подземного льда.

Промежуточным родством – как с Матерью Подземного льда, так и с остальными матерями обладает Мать Воды: когда вода освобождается ото льда, ее просят, с одной стороны, чтобы снабжала людей рыбой, а с другой стороны, чтобы не забирала себе людей, то есть чтобы они не тонули.

У женщин обязательны обереги в виде широких медных лунообразных подвесок (от 5 до 8) с гравированным орнаментом, которые нашиваются спереди для защиты внутренних органов от стрел вредоносных духов.

Среди соседей нганасаны считались хранителями самых сильных идолов (койка). Чтобы обратиться к ним, их «будили», постукивая специальной палочкой хоситала. Кроме обычных имели место специфически нганасанские.

Самые крупные представляли собой скальные останцы или громадные валуны (фала-койка), существующие на постоянных местах сезонных переправ дикого оленя. Эти камни считались детьми Земли-Матери, но они появились после человека, для того чтобы тот мог добывать дикого оленя. Во время промысла их мазали кровью и жиром добытых оленей. Мелкие камни из этих мест хранились у охотника в специально сделанной миниатюрной каркасной лодке, раскрашенной и обшитой оленьей кожей .

Шест хючаса служил для выхода из дымохода души фала-койка при уходе охотника на промысел дикого оленя. Им также пользовалась душа приглашенного шамана, отправляясь из чума для решения поставленных задач.

Когда поблизости не было шамана, чтобы разрешить трудную и непонятную ситуацию, обращались к шаману-койка, который представлял собой небольшую деревянную куклу в шаманской одежде. Он посылал вещий сон .

Собак считали охранителями стойбища не только от хищников, но и от нечистой силы. Особенно ценились в этом качестве собаки, имеющие над глазами белые пятна – вторая пара глаз, видящая духов. Пучок тлеющей собачьей шерсти очищал человека от всяческой скверны.

К семейным охранителям относится койка очага, который имел вид раздвоенной ветки с двумя человеческими головами .

Другой семейный охранитель – дялы-койка представлял собой круглое бронзовое зеркало, которое было очень популярным привозным товаром у народов Сибири (а также Монголии, Маньчжурии, Кореи) и использовалось обычно в шаманстве.

К дялы-койка обращались только по очень важным поводам, надев снежные очки. Его можно было найти по указанию шамана в тундре весной, где оно лежало, своим сверканием растопив вокруг снег. Считалось, что оно посылается Солнцем на землю. Брали его, надев снежные очки и рукавицы, оставив на его месте жертву в виде домашнего оленя.

К почитаемым предметам относилось все очажное устройство, включая крюк для подвешивания котлов (если он был деревянным) – их часто «кормили» (мазали жиром). Крюк делал глава семьи сразу после свадьбы. Наверху крюка было изображение птички, а внизу – дикого оленя. В случаях голода (когда надо было выяснить, где можно найти еду) крюк выполнял роль бубна, а колотушкой служила перекладина, на которой висел крюк. Когда в гостях оказывался шаман, его просили таким же образом испросить благополучие для хозяев. Два очажных бревна делались с рыбьими хвостами и человеческими лицами, которые выглядывали из-под передней части очага и могли в случае опасных гостей предупредить хозяев. В те времена, когда очаг представлял собой каменную плиту, при рождении ребенка от нее откалывали небольшой кусок, из которого делали лунообразный нож (типа эскимосского уло), чтобы перерезать новорожденному пуповину .

Вредоносная магия

Когда нужно было вызвать непогоду, пургу или сильный ветер, нганасаны использовали очажные меха.

Самодийский пласт

Самодийский пласт в первую очередь, связан с крупностадным тундровым оленеводством. В культовой жизни домашний олень оказался универсальным средством для жертвоприношений. Для нганасан, у которых в 1930-е годы при их тогдашнем оленном благополучии, еще сохранялась память о временах, когда оленей у них было очень мало, этот культурный пласт относится к самым молодым. Оленя приносили в жертву при родах (Луне-Матери), болезни, проезжая мимо священного места, на общих календарных праздниках – Матерям природы. Если промысел шел плохо, то приносили жертву уже конкретным Матерям – Матери рыб, диких оленей, песцов и т.д.

Другой способ привлечения благополучия от сверхъестественных существ – посвящение им оленей. Такой олень дарился божеству, и у него на боку выстригалась тамга Матери (Земли, Воды, Солнца, Луны, Диких оленей, Песцов). Таким образом, дальше человек мог этого оленя только пасти. Если такого оленя задирали волки, то посвящали другого. Когда он становился старым, оленя приносили в жертву его божеству а мясо съедали.
К большому алтае-саянскому пласту, частью которого оказывается самодийский, относится круглая форма бубна с широкой обечайкой и резонаторами, присутствующая также у энцев, селькупов и кетов.

Тунгусский пласт

Тунгусский пласт у нганасан и энцев обнаруживается в шаманстве: это металлические подвески, представляющие духов-охранителей, духов-помощников, а также детали скелета , крестообразная рукоять бубна .

Встречаются короны с металлическими оленьими рогами . Звукоряд шаманских песен у нганасан – тунгусский, принципиально отличный от нганасанского.

Своеобразной трансформацией тунгусской шаманской магии у нганасан и энцев представлен обряд Каменных ворот, который совершался весной в лесотундре перед перекочевкой на север. Из плитняка и других камней строились ворота чуть выше полутора метров высотой, в длину – до 2,5 м, в ширину – около метра, чтобы мог пролезть человек в зимней одежде .

Цель обряда прохождения через ворота – избавиться от болезней и всяческой нечистоты, препятствующей элементарному благополучию. По окончании обряда ворота с северной стороны закрывали оленьей шкурой и каменной плитой. Больше к этим воротам не возвращались. Обряд с проходом через магическое отверстие, которое способно очистить человека от болезней и скверны, характерен для эвенков и делается из расставленных ног деревянного идола, которые после связываются, и идол выбрасывается. Нганасаны считают, что камень в магическом отношении лучше дерева.

Смена идеологии

В этнографических источниках вплоть до 1950-х гг. отмечено доминирование шаманов почти во всех жизненных сферах. Потом, очевидно, в связи со школьным просвещением их авторитет резко падает, и в обозрении этнографов обнаруживаются более древние представления, такие как культ Матерей.