Речь на ульчском языке

Сказка о тиграх. Рассказчик: Ольга Александровна Бельды, зап. с. Булава 30.07.2017. Записано, расшифровано и отглоссировано Н. М. Стойновой. Помощник при расшифровке: Алла Павловна Куйсали.

Больше аудио и видео с речью на ульчском языке в соответсвующем разделе этой страницы .

Ульчский язык

I. Социолингвистические данные

1. Названия языка

Название языка: ульчский (ульча, ольча, ольчский).

Самоназвание языка: нāн’и xэсэни /nāńị xəsəni/ (букв. «язык нани»).

Англоязычныеназвания: Ulcha, Olcha, Ulch, Ulchi.

Международные коды языка: iso-code ulc, glottocode: ulch1241

Названия этнической группы: ульчи, ольчи, мангуны (‘жители Амура’), самоназвание — нāн’и (букв. ‘люди земли’).

В первой половине 20-го века считался диалектом нанайского языка (ульчский диалект).

2. Общая характеристика

2.1. Общая численность носителей языка и соответствующей этнической группы

Число говорящих на языке: 154 чел. (ок. 6% от этнической группы). Источник: Указавшие на владение языком в Переписи 2010.

Число говорящих в традиционных населённых пунктах по переписи 2010: 92 чел. Источник: Перепись 2010.

Численность народа (по переписи 2010): 2 765 чел.

Комментарии. Фактическое количество носителей, свободно владеющих ульчским языком, на данный момент заметно ниже. См. сопоставление полевых данных 2017–2020 гг. и данных Переписи 2010 по отдельным населенным пунктам в таблицах ниже.

Таблица 1. Носители ульчского языка: по населенным пунктам (Ульчский район и города Хабаровского края)

* В Таблице 1 численность населения и численность этнической группы даны по Переписи 2010 г. Количество носителей — по нашим оценкам, в круглых скобках — по данным Переписи 2010 г., в квадратных скобках — информация из вторых рук о конкретных носителях (для тех населенных пунктов, где мы не были лично). Процент носителей от численности этнической группы вычислялся по нашим данным о количестве носителей и данным переписи о численности этнической группы (которые могут несколько отличаться от современных).

Приведенные в Таблице 1 оценки остаются субъективными и, возможно, неточными. Наименее точны оценки по тем населенным пунктам, в которых мы не были лично, а также по крупным населенным пунктам (особенно г. Хабаровск). С большей осторожностью следует относиться к данным по селам, в которых мы работали недолго.

Единственно точная и честная оценка, которую может дать лингвист, не проводивший специального детального и длительного социолингвистического исследования, на вопрос о количестве носителей исследуемого языка — это данные о количестве носителей, с которыми он работал лично. Эти данные (только по тем населенным пунктам, в которых мы работали) приведены в Таблице 2. Первые два столбца повторяют соответствующие столбцы Таблицы 1: общее количество носителей включает в том числе и тех носителей, с которыми мы встречались лично, но по тем или иным причинам не проводили собственно лингвистической работы. В столбце «Информанты: тексты» показано количество информантов, от которых нам удалось записать тексты (устные спонтанные нарративы). В столбце «Информанты: элицитация» показано количество информантов, от которых нет записанных текстов, но которые давали нам консультации по грамматическим темам. Это носители, в лингвистической компетенции которых мы можем быть уверены. В последнем столбце дан процент суммарного количества информантов, от которых записаны тексты или грамматическая информация, от этнической группы.

Таблица 2. Носители ульчского языка, с которыми велась лингвистическая работа: по населенным пунктам

2.2. Возрастная структура носителей .

Использование ульчского языка ограничено старшими поколениями .

Из тех информантов, относительно свободно владеющих ульчским, с которыми мы работали лично в 2017–2020 гг., самый старший — 1929 г.р., самый младший — 1959 г.р. Распределение информантов по возрастам показано в Таблице 3. Среди представителей более младших поколений, видимо, нет людей, обладающих полной языковой компетенцией, но есть те, кого можно отнести к rememberers: слышавшие язык в детстве, помнящие отдельные слова / фразы, до той или иной степени понимающие ульчскую речь, возможно, способные отчасти поддержать простой диалог. Школьники, которым преподается ульчский язык, в небольшом объеме владеют языком — скорее как иностранным.

Таблица 3. Распределение ульчских информантов по возрастам (полевая работа 2017–2020 гг.)

2.3. Социолингвистическая характеристика

2.3.1. Общая характеристика

Язык давно не передается детям, небольшое количество носителей (от ок. 50 по данным последних экспедиций до ок. 150 по данным Переписи 2010) — старшего поколения (от 1950-х г.р. и старше). Все носители свободно владеют русским и в настоящее время используют русский более активно, чем ульчский во всех сферах. Немногими носителями ульчский язык, наряду с русским, ограниченно используется как язык семейно-бытового общения — в первую очередь в с. Булава. В некоторых национальных селах ульчский язык преподается в школе. Есть несколько ансамблей ульчской песни. На ульчском языке выходит страница в районной газете.

2.3.2. Статус витальности

Статус витальности: 2A–1В.

Как «прерванный» (2A) можно характеризовать статус ульчского языка в с. Булава — основном из оставшихся мест его распространения, где осталось больше всего носителей. Передача между поколениями прервана, можно осторожно говорить о регулярной коммуникации в единичных семьях, но она очень и очень ограничена.

В остальных местах распространения, в каждом из которых остается всего по нескольку носителей, статус языка скорее характеризуется как «засыпающий» (1В). Последние носители помнят язык, некоторые владеют им в полном объеме, однако регулярная коммуникация на языке отсутствует.

Статус EGIDS: 8b Nearly Extinct.

СтатусвАтласеЮнеско: Critically Endangered.

2.2.3. Использование в различных сферах

В настоящий момент функции использования ульчского языка крайне редуцированы, хотя отношение к нему в сообществе в целом положительное или нейтральное. Основной его функцией можно назвать символическую — функцию поддержания культурной и этнической идентичности.

Как язык семейного общения относительно последовательно используется в единичных семьях (носители 1930-х гг. р.). Более младшие носители в семейно-бытовом общении, в общении с соседями и друзьями могут вести между собой очень короткие диалоги на ульчском языке или эпизодически вставляют в русскую речь отдельные ульчские слова и фразы. Прежде всего это актуально при общении с отдельными самыми пожилыми и уважаемыми представителями сообщества. В национальных селах (особенно в с. Булава) по-ульчски могут поздороваться на улице или в магазине, однако за пределы этикетных формул его использование выходит редко.

То же можно сказать об ульчском языке в традиционных занятиях . На рыбалке, охоте, при сборе ягод и трав используются отдельные ульчские слова, в том числе для обозначения специфических реалий. Спонтанное общение на ульчском языке при этом ограничивается эпизодическими репликами.

Ульчский язык в религии. Одной из важных функций ульчского языка была культовая: это был язык шаманских практик. На данный момент, насколько нам известно, не осталось признанных ульчских шаманов. Последняя ульчская шаманка Индяка Дяксул (с. Монгол) умерла в 2007 г. По словам ее племянницы, которая ассистировала шаманке, Индяка свободно владела и активно пользовалась русским языком, но в последние годы жизни, открыв в себе шаманские способности, во время ритуальных практик полностью перешла на ульчский. Когда к ней обращались люди, не владеющие или плохо владеющие ульчским языком, речь шаманки им переводила племянница. Сейчас часть ульчей исповедует православие, немногие — баптисты. При этом в христианских практиках ульчский язык никак не используется. В частности, на него, в отличие от близкородственного нанайского, никогда не переводились библейские тексты.

Ульчский язык в образовании . В качестве языка образования не используется. Преподается как предмет преимущественно в начальной школе. Поскольку в семье ульчский язык не передается, в целом дети изучают его как иностранный. В начальной школе в качестве обязательного или факультативного предмета преподается в сс. Булава, Ухта, Калиновка, Савинское, Солонцы. В средней школе (5-6 классы) в качестве факультатива преподается в с. Булава. В с. Булава есть также детский сад с преподаванием ульчского языка.

Ульчский язык в СМИ. Существует регулярная страница на ульчском языке «Нани хэсэдин нюрувхэ битхэ» в районной газете «Амурский маяк» (с. Богородское). До последнего времени велась в первую очередь В. А. Сидоровой. До 1990-х гг. велись регулярные радиопередачи на ульчском языке на районной радиостанции (с. Богородское).

Ульчский язык в Интернет-коммуникации заметным образом не представлен (cм. данные проекта Языки России НИУ ВШЭ: http://web-corpora.net/wsgi3/minorlangs/view/ulc ). Есть ульчские сообщества в Интернете: сообщество «Нанайцы и ульчи» в VK, сообщество «Ульчский дух» в Инстаграм. Те, не очень многочисленные, носители ульчского языка, которые пользуются социальными сетями и мессенджерами, могут вставлять в свои сообщения отдельные ульчские слова и фразы. Разработанный недавно Сбербанком ульчский чат-бот, насколько нам известно, особенно активного интереса сообщества не вызвал. В то же время инициативы по использованию в интернет-коммуникации близкородственного ульчскому нанайского языка (в частности, деятельность языкового активиста В. С. Харитонова) известна ульчскому сообществу и, как кажется, заинтересовала часть носителей.

Ульчский язык в культуре. Среди основных объединений, поддерживающих ульчскую культуру и отчасти ульчский язык, можно назвать ансамбли ульчской песни и танца «Гива» и «Диро» (с. Булава), «Центр национальной культуры» с. Булава, где проводятся кружки и мастер-классы по традиционным ремеслам, «Центр внешкольной работы» с. Богородское, в котором имеется кружок по ульчскому языку и культуре. Школьными коллективами сел Ульчского района организуются театральные постановки, художественное чтение, подготовка сочинений на ульчском языке (представляются на праздничных мероприятиях, районных и краевых конкурсах).

Ульчский язык в литературе. На ульчском языке есть художественная литература: проза, стихи, песни. Она не очень обширна, но хорошо известна и интересна языковому сообществу. Авторы, писавшие или пишущие на ульчском языке: А.Л. Вальдю (1915-1994, проза), П.В. Лонки (1926-1991, проза), А. Дятала (1933-1977, художник и поэт), Г. Ангин (1958-2012, стихи), П.Л. Дечули (1917-1988, песни), Л.П. Дечули (1939 г.р., песни), М.Н. Кильта (1957 г.р., стихи). Интересен случай поэта М. Н. Кильта: она пишет стихи на русском языке и печатает их на русском и в переводе на ульчский. Автором ульчских переводов была недавно скончавшаяся мать поэта В.П. Дечули.

2.4. Информация о письменности и ее наличии

В школьном обучении используется письменность, разработанная в кон. 1980-х гг. Л. И. Сем (Букварь, 1992 г.). Ранее использовалась нанайская письменность и нанайские учебники. Преподавателями ульчского языка ведутся дискуссии о возможных изменениях в орфографии: в частности, об использовании буквы Ы для обозначения [i] после твердых зубных (в текущем варианте орфографии используется только в русских заимствованиях).

Ульчский алфавит по букварю Л. И. Сем, К. Ф. Дечули (1992)

А Б В Г Д Д’ Е Ё Ж З И Й К Л М Н H’ Ӈ О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я

+ знак долготы (Ū)

* Полужирным — символы, отличные от символов русского алфавита.

Курсивом — включенные в алфавит, но используемые только в заимствованиях.

За пределами школьных учебников существующий вариант орфографии последовательно не используется. В «Ульчской странице» газеты «Амурский маяк» и в художественной литературе приняты отличные от него авторские варианты ульчской орфографии. В быту носители также пользуются / пользовались собственными вариантами записи.

3. Географическая характеристика

Ульчский язык компактно распространен в Ульчском районе Хабаровского края. Сейчас значительная часть носителей сосредоточена в с. Булава. Другие села, образованные на месте бывших ульчских стойбищ, с преимущественно ульчским этническим составом и несколькими носителями в каждом: Дуди, Кольчем (и прилегающее русское с. Солонцы), Монгол (и прилегающее русское с. Савинское), Дуди, Ухта, Калиновка, Мариинское. Сейчас по нескольку носителей, переселившихся из разных мест, проживает: в районном центре с. Богородское, а также в гг. Хабаровск, Николаевск-на-Амуре, Комсомольск-на-Амуре.

3.1. Субъекты РФ, в которых представлено компактное проживание носителей языка .

Хабаровский край (прежде всего Ульчский район).

3.2. Общее количество населенных пунктов , в которых традиционно проживают носители языка.

9: Булава, Богородское, Дуди, Кольчем (и прилегающее русское с. Солонцы), Монгол (и прилегающее русское с. Савинское), Дуди, Ухта, Калиновка, Мариинское.

3.3. Список населенных пунктов

Таблица 4. Носители ульчского языка: по населенным пунктам (Ульчский район и города Хабаровского края)

* Численность населения и численность этнической группы даны по Переписи 2010 г. Количество носителей — по нашим оценкам, в круглых скобках — по данным Переписи 2010 г., в квадратных скобках — информация из вторых рук о конкретных носителях (для тех населенных пунктов, где мы не были лично).

** Населенные пункты, не вошедшие в Таблицу (Хабаровский край, за пределами Ульчского р-на): с. Калинка — 6, с. Красное — 6, г. Бикин — 4, п. Сулук — 4, г. Амурск — 3; Поле-2020: Воронеж — [1], г. Выборг — [1].

4. Характеристика исторической динамики

На протяжении 20 века наблюдается неуклонное снижение числа носителей.

Примерное представление об исторической динамике дают данные Переписей, Таблица 5, в т.ч. столбец «% носителей от этнической группы». Надо, однако, учитывать различие в методе сбора данных в разных переписях (см. столбец Примечания). В частности, резкая разница между данными 2002 и 2010 гг., скорее всего, не показательна, а обусловлена различиями в сборе данных.

Таблица 5. Численность носителей языка и соответствующей этнической группы по данным разных Переписей (начиная с 1897 года)

II. Лингвистические данные

1. Положение в генеалогической классификации языков мира

Алтайская семья > тунгусо-маньчжурская ветвь > южная группа

Ранее рассматривался как диалект нанайского языка.

2. Диалектная ситуация

Отчетливого диалектного членения нет. Выделяются два близких говора: правобережный и левобережный (озерный) — с незначительными фонетическими, морфологическими и лексическими различиями.

Левобережный (озерный) говор используется / использовался в нескольких селах вокруг оз. Удыль (Кольчём, Дуди, Ухта и некоторые исчезнувшие стойбища), сейчас несколько основных носителей проживает в районном центре с. Богородское.

Правобережный говор используется в остальных селах Ульчского района, в настоящий момент — в первую очередь в с. Булава.

На сегодня правобережный говор представлен лучше левобережного.

Ульчский язык очень близок к нанайскому и долгое время считался его диалектом. Возможно, ранее говоры ульчского языка представляли диалектный континуум, один из полюсов которого был максимально близок с «низовскими» говорами нанайского языка (с. Бельго, Нижние Халбы). Ближе всего к нанайскому должен быть вариант ульчского языка в с. Калиновка, Мариинское (носителей которого практически не осталось).

3. Краткая история изучения языка

В 1854–1856 ульчи, в числе других народов Приамурья, были обследованы экспедицией Л. И. Шренка, в частности собраны словарные материалы (см. [Grube 1900]). В 1890-е — 1900-е гг. ульчский язык, в числе нескольких других тунгусо-маньчжурских, был фрагментарно задокументирован Б. Пилсудским: им составлен небольшой словарь и записано несколько коротких текстов (издано в [Majewicz 2011 (ed.)]). В 1906–1907 с ульчами работал в рамках фольклорно-этнографической экспедиции Общества изучения Амурского края К. Д. Логиновский, им также были собраны словарные материалы [1908]. В 1908 г. полевую работу с ульчским языком проводил П. Шмидт, в 1923 г. он опубликовал ульчский словарь, сопровождаемый тремя короткими текстами и четырехстраничным очерком. В кон. 1920-х — в 1930-х ульчским языком занималась Т. И. Петрова: ее данные собраны преимущественно в Ленинграде с ульчскими студентами Института народов Севера им. Герцена. В 1936 г. Петровой были изданы материалы по ульчскому языку (в ее терминологии «ульчскому диалекту нанайского языка»), включающие словарь, 11 текстов и первый, небольшой, но достаточно подробный, очерк ульчской грамматики. В 1948 г. недолгую полевую работу в Ульчском районе вел В. А. Аврорин: им записано 7 текстов (опубликованы в [Аврорин 1981]). В 1960-е ульчский язык активно исследовал О. П. Суник. В 1985 г. вышли его материалы по ульчскому языку: словарь, 19 текстов, грамматический очерк, чуть позже отдельно был издан ульчско-русский и русско-ульчский словарь. В 1970-е гг. аудиозаписи ульчской речи делали Л. И. и Ю. А. Семом (хранятся в архиве ИЛИ РАН). В 1990-е — 2000-е в Ульчском районе работал С. Кадзама: им издано несколько сборников текстов [2002; 2006; 2008; 2010], один из них сопровождается кратким очерком грамматики (на японском языке). В 2000-х гг. несколько экспедиций в Ульчский район проведено Е. Ю. Калининой, В. Ю. Гусевым, С. Ю. Толдовой и Н. Р. Сумбатовой: ими записана и расшифрована представительная коллекция текстов, см. также социолингвистический обзор [Сумбатова, Гусев 2016]. В начале 2000-х гг. ульчским языком занималась также А. Н. Герасимова: она провела сравнительное исследование нанайской и ульчской полипредикации, см. диссертацию [Герасимова 2007], также ей принадлежит статья с социолингвистическим очерком нанайского и ульчского языков [2002]. Обзорные статьи по ульчскому языку [2002; 2005] написаны И. В. Кормушиным. В 2010-х А. Х. Гирфановой был записан звучащий словарь ульчского языка (позже обработан М. М. Зиминым). В 2017–2020 г. несколько экспедиций в Ульчский район проведено Н. М. Стойновой, С. А. Оскольской, А. С. Сметиной. Записана и расшифрована коллекция текстов, собран грамматический материал, опубликовано несколько статей по грамматике. Сейчас ульчским языком занимаются также М. М. Зимин (фонетика, морфонология) и В. А. Горбунова (лексикография, словообразование).

4. Основные лингвистические сведения (фонетика, грамматика, лексика)

4.1. Основные лингвистические сведения (фонетика)

Инвентарь фонем. В ульчском языке среднего размера инвентарь гласных и сравнительно небольшой инвентарь согласных фонем: в очерке О. П. Суника приведено 18 согласных и 12 гласных фонем (а также несколько единиц со спорным статусом). Фонологически противопоставлены долгие и краткие гласные: пара по долготе есть у каждой фонемы. См. Таблицу 1. В системе согласных признаки, образующие настолько же регулярные пары, отсутствуют. В частности, нет фонологического противопоставления по мягкости / твердости, хотя часть согласных палатализуется перед гласными переднего ряда. Есть пары по глухости / звонкости, но только для взрывных согласных и аффрикат. В консонантном инвентаре много носовых фонем (4: m, n, ń, ŋ), мало спирантов (щелевых) (3: v, s, x), две аффрикаты (č, ǯ). Большой набор задних согласных: 4 велярных фонемы (g, k, x, ŋ), k и x в некоторых контекстах реализуются как увулярные; в немногочисленных словах и в речи не всех носителей представлен также велярный щелевой ɣ. См. Таблицу 2.

Таблица 1. Ульчские гласные (по [Суник 1985: 27])

Таблица 2. Ульчские согласные (по [Суник 1985: 27])

*В скобках – редко встречающиеся фонемы и фонемы со спорным статусом,
v~v – варианты фонемы.

Фонотактика. В ульчском языке невозможны консонантные кластеры в начале и в конце слова, в других позициях возможны лишь некоторые комбинации согласных. Немногие согласные могут выступать в конце слова. В начале слова не встречается согласный r.

Сингармонизм. Наблюдается достаточно регулярный сингармонизм по подъему и факультативный сингармонизм по огубленности.

Ударение. В ульчском языке сложно устроенное и не до конца исследованное ударение, опирающееся сразу на несколько признаков.

4.2. Основные лингвистические сведения (грамматика)

Ульчский язык, как и другие тунгусо-маньчжурские, — агглютинативный язык с развитой деривационной и словоизменительной морфологией. Морфонологические процессы на стыках морфем немногочисленны. Нет тенденции к кумулятивному выражению грамматических значений, за исключением лица-числа. Так, например, падеж и число выражаются раздельно. Словоизменительные и словообразовательные аффиксы представлены исключительно суффиксами. Порядок словоизменительных суффиксов в словоформе — жесткий, порядок словообразовательных суффиксов — также достаточно жесткий, хотя и допускает вариативность; морфологическая система может быть описана в терминах словообразовательных и словоизменительных слотов.

Части речи. Глагол по морфологическим характеристикам отчетливо противопоставлен другим частеречным классам, внутри именных частей речи разграничение менее отчетливое. Имеется отдельный размытый класс послелогов, или локативных имен, примыкающий к существительным. Такой послелог, употребляясь при существительном, выражает локализацию относительно (‘на’, ‘под’, ‘около’ и т.д.), а направление выражается падежом, оформляющим послелог (например, ‘под’-ABL — ‘из-под’). От обычного существительного послелоги отличает: употребление только или преимущественно в контексте существительного или личного местоимения, невозможность употребления без посессивных суффиксов (выражающих лицо-число зависимого существительного или местоимения), редуцированная падежная парадигма (только или преимущественно пространственные падежи, но обычно более одного), употребление падежных форм (локатива) в нестандартной для существительного функции. Особым статусом обладает застывший послелог b ə n ‘к, в’, утрачивающий словоизменительные характеристики. Внутри существительных имеется также небольшой закрытый класс слов с пространственным значением (типа ‘верх’, ‘низ’, ‘берег’, ‘тайга’) с особой парадигмой непродуктивных падежных форм. Прилагательные и числительные в нейтральном атрибутивном контексте не принимают словоизменительных показателей. В тех случаях, когда они оформлены словоизменительными показателями, это те же показатели, что используются в системе существительного. Класс прилагательных неоднороден: часть из них выступает в атрибутивной функции независимо, другая часть требует при себе причастия bi ‘быть-PTCP.PRS’ (то есть выступает в свернутой предикативной конструкции), часть прилагательных может употребляться и без причастия, и с причастием. Класс наречий морфологически разнороден. Имеется обширный и неоднородный класс идеофонов со смешанными частеречными характеристиками. Отдельно следует упомянуть «частицы» с низкой морфосинтаксической автономностью: часть из них является энклитиками, часть — скорее постфиксами. В ульчском языке почти не представлены союзы: основной и самый частотный — условный союз osini .

Глагольные категории.

Значения залога и актантной деривации.

В ульчском языке имеются деривационные средства маркирования актантных преобразований разной степени продуктивности: в т.ч. как суффикс каузатива, так и декаузативный суффикс. В систему словоизменения входит категория имперсонала. Имперсональные формы выступают в конструкции с обобщенным субъектом-лицом (т.н. R-имперсонал), в которых субъектная позиция не заполнена, а все остальные аргументы сохраняют прежнее маркирование.

Временные, аспектуальные и модальные значения.

В системе глагольной деривации имеются показатели дезидератива, нецессатива, дебитива, а также набор аспектуальных и околоаспектуальных показателей, в т.ч. показатели многократности, повторности, дистрибутивности, интенсивности, фазы и под. Набор наклонений включает конъюнктив, выражающий широкий круг ирреальных значений в зависимых и в независимых клаузах, и богатую систему императива (два императива 2 лица, императив 1 лица ед.ч., гортатив, юссив). В индикативе представлены форма прошедшего времени, две формы настоящего времени и две формы будущего времени. Формы будущего времени и одна из форм настоящего совмещают временное значение с модальными оттенками. Имеется также несколько аналитических глагольных конструкций, прежде всего с глаголом ‘быть’. Ульчский язык можно отнести к языкам с неграмматикализованным противопоставлением перфектива vs. имперфектива (viewpointaspect): основные глагольные формы не имеют аспектуальной семантики.

Система отрицания. В ульчском языке представлена асимметричная система глагольного отрицания: формального параллелизма между положительными и отрицательными формами глагола не наблюдается, семантический — только частично. Инвентарь отрицательных форм богатый и разнородный: в нем представлены как синтетические формы, так и аналитические. Все они восходят либо к конструкциям с показателем экзистенциального отрицания ( k ə w ə ‘нет, не имеется, не существует’), либо к конструкциям с финитным вспомогательным отрицательным глаголом (* ə- ) с собственной словоизменительной парадигмой и нефинитной формой лексического глагола. Такие конструкции характерны для ареально близких уральских языках и последовательно представлены в северно-тунгусских. В ульчском языке рудименты отрицательного глагола фиксируются в виде аффикса или застывшей частицы.

Именные категории.

В имени выражается падеж, число (факультативно) и принадлежность (факультативно). Помимо регулярного суффикса множественного числа - s ə l , имеется суффикс - n ə , присоединяемый в основном к терминам родства. В близкородственном нанайском языке он выражает т.н. ассоциативную множественность (‘Xи его семья’), в ульчском употребляется менее широко и скорее со значением группового множественного (‘группа с социальным / родственным статусом X’). Принадлежность оформляется, во-первых, серией лично-числовых суффиксов (указывающих на лицо-число обладателя), а во-вторых — специальным суффиксом - ŋ gu . Его когнаты в других тунгусо-маньчжурских языках иногда описываются как суффиксы отчуждаемой принадлежности. В ульчском его употребление коррелирует с отчуждаемостью, однако устроено более сложно.

Падежная система. Падежная система в ульчском языке среднего размера: номинатив (морфологически не маркированная форма), аккузатив, дестинатив (назначительный падеж), датив-эссив (совмещает функции реципиента при глаголах типа ‘давать’ и места), инструменталис-аблатив (совмещает инструментальное значение со значением исходного пункта; в старых текстах встречается также редкая специализированная форма аблатива), латив, пролатив, локатив (конкурирует с основными пространственными падежами в целом ряде разнородных контекстов).

Стратегия кодирования актантов. Как и другие тунгусо-маньчжурские, ульчский — язык аккузативного строя. Имеет место дифференцированное маркирование прямого объекта. Он либо оформляется аккузативом, либо выступает в немаркированной (номинативной) форме в зависимости от референциальных характеристик объекта и некоторых других параметров (правила выбора не жесткие). При дитранзитивных глаголах стратегия кодирования актантов индирективная: реципиент при глаголах типа ‘давать’ кодируется дативом-эссивом, а тема — аккузативом, как и пациенс переходного глагола. При глаголах типа ‘говорить’ адресат речи кодируется лативом. Особая стратегия кодирования актантов представлена в специализированной предназначительной конструкции с дестинативом, см. ниже.

Вершинное и зависимостное маркирование. Финитный глагол принимает лично-числовые суффиксы в соответствии с лицом-числом подлежащего. Эти суффиксы могут опускаться, особенно в 3 лице. В посессивной именной группе обладаемое (вершина) остается немаркированным, а обладатель (зависимое) оформляется посессивными аффиксами в соответствии с лицом и числом обладаемого. Послелоги также согласуются с существительным по лицу и числу. Прилагательные и другие атрибутивные модификаторы при нейтральном порядке слов не согласуются с существительными. При инвертированном порядке слов в эмфатических контекстах прилагательное может принимать падежный или падежный и числовой аффикс: существительное при этом также может маркироваться, но чаще остается неоформленным.

Порядок слов. Базовый порядок слов — SOV, порядок не жесткий, отступления от базового порядка слов может маркировать нестандартную коммуникативную структуру предложения. Ветвление в целом преимущественно левое: прямое дополнение + глагол (не жестко, см. выше), зависимое существительное + существительное-вершина (жестко), существительное + послелог (жестко). В именной группе с прилагательным порядок слов прилагательное + существительное-вершина, обратный порядок возможен в эмфатических контекстах.

Полипредикация . Большинство зависимых клауз оформляется нефинитными формами: в ульчском языке богатый инвентарь причастий и деепричастий. Редкое исключение — условные конструкции, в которых используются финитные формы и постпозитивный союз. Как и в других ареально близких языках, распространена т.н. стратегия «алтайского сочинения», когда последовательность событий в нарративе оформляется — часто достаточно длинной — цепочкой деепричастных форм, завершаемой единственной финитной.

4.3. Основные лингвистические сведения (лексика)

Богатая система словообразования. Выше уже упоминались некоторые глагольные деривационные показатели. Перечислим и другие. Среди деривационных аффиксов существительных можно отметить, например, суффикс - ŋə s ə со значением ‘покойный Х’: чаще всего им оформляются имена и термины родства; - n čə( n ) ‘житель X’; - ks ə ‘шкура X’; суффикс -məsi образует от существительных глаголы со значением ‘охотиться на X’; суффикс -ču — прилагательные с проприетивным значением ‘обладающий X-ом’. Развито образование дериватов от числительных: с помощью специальных аффиксов выражаются значения дистрибутивности (‘по два’), собирательности (‘вдвоем’, ‘двое’), кратности (‘дважды’), специальный аффикс образует прилагательные типа ‘двойной’, существительные меры, особый суффикс прибавляется для счета дней и т.п.

Идеофоны. В ульчском языке большое количество звукоизобразительной и примыкающей к ней по морфосинтаксическим характеристикам лексики, указывающей на манеру действия. Среди слов этого класса много редуплицированных. Ср., например: kapur-kapur ‘с хрустом’, kutax ‘со стуком’, gəpəŋ-gəpəŋ-gəpəŋ ‘моргая’, s i ŋgulčаk ‘вмиг’, gəkəl ‘кивая’.

Лексические средства выражения ориентации. Особый небольшой частеречный подкласс (см. выше) образуют слова со значением абсолютной и дейктической ориентации. Помимо гравитационных терминов ‘вверх’ / ‘вниз’ и дейктических ‘туда’ / ‘сюда’, он включает и более специфические: ‘вверх по реке’ / ‘вниз по реке’, ‘на тот берег’, ‘в сторону реки’, ‘в сторону тайги’.

Названия мер. Отдельная интересная лексическая группа — названия мер, прежде всего «антропоцентрических»: ср., например, d ā ‘расстояние между концами пальцев обеих рук, вытянутых в стороны’, tawal ‘расстояние от конца большого пальца до конца среднего’.

Названия месяцев. В ульчском языке есть исконные описательные названия месяцев. Например, gusi b ē ni ‘месяц орла (≈февраль)’, dawa b ē ni ‘месяц осенней кеты (≈сентябрь)’, ǯ ulu sila ( n ) b ē ni ‘месяц первых цветов (≈май)’.

Числительные. В ульчском языке последовательная десятичная система счисления (по этому параметру тунгусо-маньчжурские языки и диалекты варьируют), сохраняются не заимствованные из русского названия больших чисел ( ta ŋ gu ‘сто’, mi ŋ ga ( n ) ‘тысяча’, tum ə( n ) ‘миллион’).

Промысловая и другая культурно-специфическая лексика. В ульчском языке много специальных терминов, связанных с рыбалкой, охотой, другими традиционными занятиями. Отдельные термины существуют для частей тела медведя, лося и проч. Несколько названий для юколы в зависимости от сорта рыбы, из которого она готовится и способа приготовления. Есть собственная система астрономических терминов, связанная в первую очередь с ориентацией по звездам, важной для традиционного образа жизни ульчей. Особый пласт лексики связан с шаманскими практиками.

Заимствования из русского языка. В процессе языкового сдвига упомянутая выше лексика выходит из употребления. В то же время в ульчский язык приходит множество русских заимствований, связанных в первую очередь с новыми, советскими и постсоветскими, культурными реалиями. Отдельно можно упомянуть менее многочисленный пласт лексики, заимствованный в ульчский до языкового сдвига. Они отличаются большей степенью фонетической адаптации, часто соотносятся с лексемами, вышедшими из употребления в современном русском или относящимися / относившимися к региональному варианту русского языка. Их значение часто не соответствует значению соответствующей лексемы в (современном литературном) русском. Ср., например, gumaska ́ (< бумажка ) ‘рубль’; lapka (< лавка ) ‘магазин’, č urk ə (< чурка ) ‘картошка’.

5. Наиболее яркие в типологической и ареальной перспективе лингвистические характеристики

Категория сопутствующего движения ( associated motion ) . Глагол может оформляться специальным суффиксом сопутствующего движения (движения с целью) - ŋ d ə . Суффикс выражает значение ‘пойти/прийти, чтобы V’. Глагол с суффиксом сопутствующего движения, помимо своих обычных аргументов, принимает аргументы, характерные для глаголов движения (исходный пункт, конечный пункт, траектория). Глагол с суффиксом - ŋ d ə может также употребляться в особой плеонастической конструкции с выраженным глаголом движения: конструкция состоит из глагола на - ŋ d ə в форме одновременного деепричастия и финитного глагола движения (букв. ‘пойдя делать, пошел’). Когнат ульчского - ŋ d ə имеется и в других тунгусо-маньчжурских языках, похожие аффиксы обнаруживаются в некоторых других языках северо-востока Сибири (например, в эскимосско-алеутских, в чукотско-камчатских). В целом же категория сопутствующего движения является типологически довольно экзотической. Значительно более развитые системы сопутствующего движения характерны для языков Амазонии и Австралии: в них может насчитываться до десятка показателей со значением ‘ситуация сопровождается движением’. Типологически самым нетривиальным свойством тунгусской конструкции сопутствующего движения является ее смешанная аргументная структура, описанная выше.

Дестинативная конструкция. В ульчском языке представлена особая стратегия оформления бенефактивных ситуаций, прежде всего ситуаций создания объекта для кого-л. Роль темы (будущего объекта обладания) выражается в данным случае не аккузативом, а специальным дестинативным падежом (- ǯ u ), который в обязательном порядке сопровождается притяжательным суффиксом. На бенефицианта (будущего обладателя) указывает этот притяжательный суффикс. Реже бенефициант выражается эксплицитно, занимая позицию приименного зависимого при существительном-теме. Если бенефициант совпадает с субъектом (‘сделать Xдля себя’), тема оформляется рефлексивным показателем (ср. əǯ i-ǯ u- j baqa - [муж-dest-refl.sgнаходить] ‘выйти замуж’, букв. ‘найти себе мужа’). Дестинативная конструкция — явление в целом типологически редкое, но характерное для данного ареала. Она встречается в других тунгусо-маньчжурских языках и (с более широким набором функций и более сложным синтаксисом) — в самодийских.

«Переключение референции» (switch-reference) . Ульчский синтаксис чувствителен к «переключению референции»: совпадению / несовпадению субъектов смежных клауз. В части зависимых клауз при кореферентности субъекта зависимой клаузы субъекту главной нефинитный глагол в зависимой клаузе оформляется показателем рефлексива, а при несовпадении — лично-числовым показателем. В одном из деепричастий (деепричастии на - mi , вводящем нефинитную сочинительную цепочку алтайского типа) имеется специальный морфологический маркер переключения референции - wə : он сигнализирует о том, что субъект клаузы, вводимой деепричастием, не совпадает с субъектом главной клаузы. Системы переключения референции описаны для языков Новой Гвинеи, некоторых языков Северной и Южной Америки, Австралии. Система с выбором между посессивным vs. рефлексивным маркером в нефинитной форме, возглавляющей зависимую клаузу, — общая черта тунгусо-маньчжурских языков (и такие системы к прототипическим системам переключения референции скорее не относятся). Специализированный морфологический показатель переключения референции — особенность ульчского языка.

III. Иллюстративные материалы.

1. Образцы текстов

Сказка о тиграх.

2. Аудиозаписи речи

Сказка о тиграх. Рассказчик: Ольга Александровна Бельды, зап. с. Булава 30.07.2017. Записано, расшифровано и отглоссировано Н. М. Стойновой. Помощник при расшифровке: Алла Павловна Куйсали.

3. Видеозаписи речи

Сказка о тиграх. Рассказчик: Ольга Александровна Бельды, зап. с. Булава 30.07.2017. Записано, расшифровано и отглоссировано Н. М. Стойновой. Помощник при расшифровке: Алла Павловна Куйсали.

4. Фото носителей языка

5. Краткая библиография

Грамматические описания

Петрова Т.И. Ульчский диалект нанайского языка. М., Л.: Учпедгиз, 1936. (словарь 3500 слов, тексты, грамматический очерк)

Суник О.П. Ульчский язык: исследования и материалы. Л.: Наука, 1985. (грамматический очерк, тексты, словарь)

Герасимова А.Н. Полипредикативные конструкции нанайского языка в сопоставлении с ульчским. Дисс. ... канд. филол. наук. Новосибирск, 2007.

Словари и словарные материалы

Суник О.П. Ульчско-русский и русско-ульчский словарь (пособие для учащихся начальной школы). 4 тыс. слов. Л.: Просвещение, 1987.

Вальдю Г. Г. Словарь ульчско-русский и русско-ульчский. Дополнение к словарю О.П. Суника. ок. 1500 слов. Богородское, 2005.

Ранние полевые материалы (в основном словарные)

Логиновский К. Д. Об экспедиции // «Записки Общества изучения Амурского края». — Владивосток, 1908. Т. XII. С. 29–33. (в тч словарные материалы, эксп. 1906–1907 гг.)

Schmidt P. The language of the Olchas. Acta Universitatis Latviensis / Latvijas Universitates raksti, 8, 1923. P. 231–288. (словарьитексты, записи 1908 г.)

Piłsudski B. Materials for the Study of the Ulchan / Olcha / Mangun / Nani Language and Folklore // Majewicz A. (ed.) Materials for the study of Tungusic languages and folklore. Berlin: Mouton de Gruyter, 2011. P. 749–974. (словарьок. 1500 слов, 3 текста и загадки)

Piłsudski B. 1985. Materials for the study of the Olcha (Ulca / Mangun / Naní) language and folklore. Working Papers / Adam Mickiewicz University, Institute of Linguistics. Poznan: ICRAP, 1985.

Grube W. Goldish-Deutches Wörterverzeichniss, mit vergleichender Berücksichtigung der űbrigen tungusischen Dialekte. Reisen und Forschungen im Amur Lande von Schrenck.Petersburg, 1900.

Lopatin I.A. Material on the Orochee Language, the Goldi (Nanai) Language, and the Olchi (Nani) Language. Posieux/Fribourg: Anthropos Institute, 1957.

Ikegami J.Materials for the Study of the Tungus-Manchu Languages. A collection of Uilta, Evenki and Manchu texts and Early Recorded Ulita and Olcha Vocabularies. Sapporo: Hokkaido University Press, 2002. P. 261–334. [In Japanese]

Тексты

Аврорин В.А. Ульчские тексты. Материалы для грамматических и этнографических исследований // Морфология имени в сибирских языках. Новосибирск, 1981. (7 текстов, записи 1948 г.)

Kazama Sh. Ulcha oral literature, a collection of texts. Tottoro, 1996. [In Japanese]

Kazama Sh. Ulcha oral literature 2. (Publications on Tungus Languages and Cultures, 20.) Osaka: ELPR, 2002.

Kazama Sh. Ulcha oral literature 3. (Publications on Tungus Languages and Cultures, 30.) Tokyo: Graduate School of Letters, Hokkaido University, 2006.

Kazama Sh. Ulcha oral literature 4. (Publications on Tungus Languages and Cultures, 43.) Tokyo: Tokyo University of Foreign Studies, 2008.

Kazama Sh. Ulcha oral literature 5. (Publications on Tungus Languages and Cultures, 49.) Tokyo: Tokyo University of Foreign Studies, 2010. (с приложением краткого грамматического очерка на японском языке.)

Герасимова А.Н. Тунгусо-маньчжурские языки (ульчский и нанайский) // Языки коренных народов Сибири. Выпуск 13. Экспедиционные материалы. Новосибирск, 2004. (три текста с глоссированием, зап. в нач. 2000-х.)

Общие очерки, социолингвистические очерки

Суник О. П. Ульчский язык // Языки народов СССР. Л., 1968. Т. 5. С. 149–171.

Суник О.П. Ульчский язык // Языки мира. ТМЯ. М., 1997. С. 248–260.

Кормушин И.В. Ульчский язык // Языки Российской Федерации и соседних государств: Энциклопедия: в 3-х томах / Редколлегия: В.А. Виноградов, Э.Р. Тенишев, В.М. Солнцев, А.М. Шахнарович, Е.А. Поцелуевский, Г.А. Давыдова. Институт языкознания РАН. М.: Наука, 2005. С. 246–254.

Кормушин И.В. Ульчский язык // Языки народов России: Красная книга / Отв. ред. В. П. Нерознак. М.: Academia, 2002. С. 207–211.

Сумбатова Н.Р., Гусев В.Ю. Ульчский язык // Михальченко В.Ю. (гл. ред.) Язык и общество. Энциклопедия. М.: Азбуковник, 2016. С. 513–515.

Герасимова А.Н. Нанайский и ульчский языки в России: сравнительная характеристика социолингвистической ситуации // Языки Коренных народов Сибири, 12, 2002. С. 246–257.

Сем Л.И. (в соавт. с Ю.А. Семом). Ульчско-русские связи // Контактологический энциклопедический словарь-справочник. Вып. 1: Северный регион. М., 1994. С. 205–208.

Горбунова В.А. Ульчский язык: современное состояние и перспективы изучения // Языки и фольклор коренных народов Сибири, 2019, 1(37). С. 103–110.

Статьи последних лет

Oskolskaya S., Stoynova, N. Forthcoming. Integration of negative existential into the standard negation system: the case of Nanaic languages // Veselinova L., Hamari A. (eds.) The Negative Existential Cycle from a historical-comparative perspective. Language Science Press. P. 375–414.

Stoynova N. A nonstandard type of affix reordering: the restrictive kə̄n in Ulcha // Studies in Language, 46(1), 2022. (DOI: https://doi.org/10.1075/sl.19070.sto)

Горбунова В.А. Аффиксальное словообразование прилагательных в ульчском языке в сопоставлении с нанайским и орокским // Сибирский филологический журнал. 2021. No2. С. 222–234.

Горбунова В.А. Словообразование имени существительного в ульчском языке (в сопоставлении с нанайским и орокским) // Сибирский филологический журнал.2020. No2. С. 185–195.

Горбунова В.А. Состав религиозной лексики ульчского языка // Универсальное и специфичное в вербальных традициях народов современной России. Тезисы Всероссийской научной конференции, 2020. С. 56–58.

Оскольская С.А., Стойнова Н.М. Изменения именной парадигмы в ульчском языке в условиях языкового сдвига // Урало-алтайские исследования. 2019. No2(33). С. 66–82.

Стойнова Н.М. Глаголы ‘искать’ и ‘находить’ и их дериваты в диалектах нанайского и ульчского языков // Д.А. Рыжова, Н.Р. Добрушина, А.А. Бонч-Осмоловская, А.С. Выренкова, М.В. Кюсева, Б.В. Орехов, Т.И. Резникова (ред.) ЕВРика! Сборник статей о поисках и находках к юбилею Е.В. Рахилиной. М.: Лабиринт. 2018. С. 218–244.

Стойнова Н.М. Глагольное отрицание в ульчском языке: полевые данные // Проблемы языка. Сборник научных статей по материалам шестой конференции-школы «Проблемы языка: взгляд молодых ученых» (12-14 марта 2018 г.)». М.: Канцлер, 2018.

Стойнова Н.М. Грамматическая система до и во время языкового сдвига: формы будущего времени в ульчском языке // Урало-алтайские исследования. 2022. No1(44). С. 154–176. DOI: 10.37892 / 2500-2902-2022-44-1-154-176

Стойнова Н.М. Изменения аргументной структуры в вымирающем языке: полевые данные ульчского языка // Семенова Кс. П. (Ред.) Малые языки в большой лингвистике. Сборник трудов конференции. М.: Буки Веди, 2021. С. 155–166.

Стойнова Н.М. Показатели движения с целью в южнотунгусских языках и категория associated motion // Проблемы языка. Сборник научных статей по материалам Пятой конференции-школы «Проблемы языка: взгляд молодых ученых» (16-17 февраля 2017 г.). М.: ИЯз РАН, Изд-во «Канцлер», 2017. C. 321–339.

Стойнова Н.М. Разные стратегии адаптации заимствований в похожих морфологических системах: русские существительные в нанайском и ульчском языках // Урало-алтайские исследования. 2020. No3(38). С. 92–110.

Стойнова Н.М. Система глагольной деривации в ульчском языке: зона глагольной множественности // Семенова Кс. П. (Ред.) Малые языки в большой лингвистике. Сборник трудов конференции, 2017. М.: Буки Веди, 2018. С. 196–202.

История и этнография

Золотарёв А.М. Родовой строй и религия ульчей. Хабаровск, 1939.

Иващенко Л.Я. и др. История и культура ульчей в 17-20 вв. СПб.: Наука, 1994.

Смоляк А. В. Ульчи: Хозяйство, культура и быт в прошлом и настоящем. М., 1966.

6. Сведения об архивных материалах

Липский А.Н. Ульчский словарь. Архив МАЭ РАН, фонд 5, опись 1, дело 71.

Сем Л.И. Ульчский словарь. Архив ИЛИ РАН, Санкт-Петербург. Машинопись. (Во многом повторяет О.П. Суника, вошедший в [Суник 1985], с добавлениями и исправлениями)

Сем Л.И. Аудиозаписи текстов на ульчском языке. Архив ИЛИ РАН, Санкт-Петербург. (2 пленки с аудиозаписями 1970-х годов, часть записей на нанайском, часть на ульчском языке)

Киле Н.Б. Коллекция фольклорных текстов. Машинопись. Архив ИИАЭ ДВ, Владивосток. (Тексты, подготовленные для публикации в серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока»)

Лонки П.В. Коллекция текстов: рукописи и машинопись. Архив Краеведческого музея с. Богородское. (значительная часть текстов из архива опубликована в [Суник 1985])

Калинина Е.Ю., Гусев В.Ю., Сумбатова Н.Р., Толдова С.Ю. Аудиозаписи текстов на ульчском языке с расшифровкой, 2005–2010 гг. Ок. 20 часов. EndangeredLanguagesArchive: https://www.elararchive.org/dk0222 .

Стойнова Н.М., Оскольская С.А., Сметина А.С. Аудиозаписи текстов на ульчском языке с расшифровкой, 2017–2020 гг. Ок. 15 часов. Архив ИЯз РАН, Москва.

IV. Информация о внешних ресурсах

Учебные материалы

Вершинина О.В. (сост.) Первые шаги в ульчском языке. Сборник скороговорок, стихов, песен и сказок на ульчском и русском языках. Хабаровск, 2006.

Ангина С.В. Ульчско-русский тематический словарь. СПб.: Просвещение, 2005.

Ангина С.В. Ульчский язык. Рабочая тетрадь. 1 класс. СПб.: Просвещение, 2009.

Ангина С.В. Ульчский язык. 1 класс. СПб.: Просвещение, 2009.

Дечули Н.П., Дечули С.П. Ульчский язык. 4 класс: учебное пособие для общеобразовательных организаций. СПб.: Просвещение, 2017.

Ангина С.В. Русско-ульчский разговорник. Богородское, 1993.

Дечули К.Ф., Сем. Л.И. Букварь для 1 класса ульчских школ. СПб., 2001.

Каталог внешних лингвистических ресурсов (ссылки с комментариями)

Звучащие словари и другие интерактивные ресурсы

https://play.google.com/store/apps/details?id=ru.dinarastepina.ulchispeakingtrainer Хэсэди (Разговорник) – В. Харитонов, Д. Степина. 2021. Мобильное приложение на основе ульчского разговорника С.В. Ангиной [1993], озвучено С.В. Ангиной (приложение разработано по заказу Ассоциации КМНС Ульчского района)

https://play.google.com/store/apps/details?id=ru.dinarastepina.ulchidictionary Хэсэди (Словарь) – В. Харитонов, Д. Степина. 2021. Мобильное приложение на основе ульчско-русского и русско-ульчского словарей О.П. Суника [1987] (приложение разработано по заказу Ассоциации КМНС Ульчского района)

А.Х. Гирфанова, М.М. Зимин. Звучащий словарь ульчского языка на платформе LingvoDoc

Ульчский чат-бот, созданный командой Сбербанка

Лингвистические корпуса и тексты online

http://ulch.web-corpora.net/ulch_corpus/search Отглоссированные тексты из [Суник 1985] с возможностью поиска по морфологическим характеристикам. Ок. 7 тыс. сл.-употр.

http://repository.tufs.ac.jp/handle/10108/69719 Тексты С. Кадзамы с аудиофайлами.

http://web-corpora.net/ruscontact/CS.html Полевая коллекция текстов на ульчском языке Н. М. Стойновой с разметкой переключения кодов (в формате ELAN). Ок. 10 тыс. сл.-употр.

https://www.elararchive.org/dk0222 Полевая коллекция текстов Е. Ю. Калининой и др. (аудиофайлы + расшифровка). Ок. 20 часов.