Сойотский язык

I. Социолингвистические данные

I.1. Существующие альтернативные названия

Иногда называют также сойотско-цаатанским языком (поскольку сойотский близок к языку цаатанов, распространенному в Монголии), но гораздо чаще используется термин сойотский язык. Самоназвание сойотов –  сойыт , тем же этнонимом һоёд (в закономерно ином фонетическом варианте) сойотов называют буряты, среди которых живут сойоты и на язык которых они перешли. Тофалары (соседствующие с сойотами и говорящие на очень близком к сойотскому языке) называют сойотов һаазуут — по названию самого крупного сойотского рода.

I. 2. Общая характеристика

I. 2.1. Общая численность носителей языка и соответствующей этнической группы

В настоящее время свободно говорящих на сойотском языке нет. Общая численность сойотов на территории России по переписи 2020-го года — 4368 человек (однако к этим данным, возможно, надо относится с некоторой осторожностью, см. в разделе про историческую динамику). При этом 19 человек указали владение сойотским (но это может быть знание всего лишь нескольких слов или простых фраз): скорее показательно то, что из 4368 человек родным назвали сойотский всего 37 человек, хотя обычно переписи дают в этой графе завышенные данные: люди склонны называть родным не тот язык, который они усвоили от родителей (что было бы наиболее точным с научной точки зрения), а тот язык, который относительно недавно — может быть, в предыдущем поколении — еще бытовал в сообществе и потому воспринимается как традиционный язык данного этноса.

I.2.2. Возрастная структура носителей.

Носителей сойотского, усвоивших язык естественным путем, в семье, в настоящее время нет. В. Н. Рассадин отмечал, что последних говорящих на сойотском он застал в начале 1990-х годов и что в 1990-е годы сойоты еще «сохраняли многие черты своей бытовой и духовной культуры, причем не только предания, сказки, песни, но и шаманские призывания, хотя все это и на бурятском языке» (разрядка наша). Но в 1970-е годы язык еще функционировал: В. Н. Рассадину удалось собрать сойотский словарь (причем содержащий не только элементарную бытовую лексику, но и богатую лексику традиционной культуры) и записать сойотские тексты (по крайней мере одна сказка им опубликована). Предпринимаются попытки возрождения сойотского языка, в частности, преподавания его в школе.

I.2.3. Социолингвистическая характеристика.

I.2.3.1. Степень угрозы исчезновения

Сойотский язык следует признать уснувшим в последние годы XX века.

I.2.3.2. Использование в различных сферах.

Сойотский язык преподается в государственном бюджетном образовательном учреждении «Сорокская сойотская школа-интернат среднего (полного) общего образования», по сведениям на 2020-й год, сойотский преподавался 57 учащимся. Очевидно, что при общей численности сойотов — 4368 человек по переписи 2020 г. — число детей школьного возраста существенно больше 57. Помимо Сорокской школы, в Окинском районе республики Бурятия работают три средних общеобразовательных школы и два образовательных учреждения типа «начальная школа – детский сад», в них, как и в детских садах, преподавание сойотского не ведется.

I.2.4. Информация о письменности и ее наличии.

На протяжении всего периода естественного бытования сойотский оставался бесписьменным языком. Письменность для него была разработана уже в тот период, когда начали предприниматься попытки ревитализации уснувшего языка. В 1995 году В. И. Рассадиным была разработана программа «Возрождение сойотского языка». В 2001-м году им была разработана письменность для сойотского языка на кириллической основе. Алфавит и правила орфографии соответствуют принципам, применявшимся при разработке письменности для других тюркских языков данного региона. Помимо кириллических букв, использующихся в русском алфавите, для обозначения специфических звуков сойотского языка в алфавит добавлены специальные знаки: қ, ғ, ҷ, һ, ң, ө, ү, ә, i . Долгота звука обозначается удвоенной буквой, фарингализованные гласные — использованием сочетания буквы для соответствующего гласного звука с последующим твердым знаком (например, a ъ ) — звуковой строй сойотского описан далее в разделе II.4.1. Фонетика

Сойотский алфавит:

Все необходимые буквы для желающих писать по-сойотски есть, например, в следующих фонтах (собраны на странице, посвященной тофаларскому языку, к которому весьма близок сойотский).

I.3. Географическая характеристика:

I.3.1. Субъекты РФ, в которых представлены компактное проживание носителей языка .

Окинский район (бур. Ахын аймаг ) республики Бурятия

I.3.2. Общее количество населенных пунктов, в которых традиционно проживают носители языка.

В Окинском районе Бурятии, месте компактного проживания сойотов, всего 15 населенных пунктов, объединенных в 4 сельских поселения.

I.3.3. Список населенных пунктов

В Окинском районе 15 населённых пунктов: улус Алаг-Шулун, улус Балакта, посёлок Боксон, посёлок Ботогол, улус Зун-Холба, село Орлик, село Самарта, село Саяны, улус Сорок, улус Субаря, улус Хара-Хужир, село Хужир, улус Хурга, улус Шарза, улус Шаснур.

I.4. Характеристика исторической динамики:

Начать данный раздел следует с обсуждения достаточно расхожего утверждения о том, что сойоты еще в XVIII веке говорили на одном из языков самодийской группы. Утверждение это основывается прежде всего на замечании Петра Симона Палласа {http://irkipedia.ru/content/pallas_peter_simon}, сделанном в его «Путешествие по разным провинциям Российского Государства» (1788) о том, что сойоты, «в горах за российской границей кочующие», по утверждению говорящих на самодийских языках маторов и койбалов, говорят на языке, очень близком к маторскому. П. С. Паллас, по всей видимости, совершенно точно зафиксировал то, что ему было рассказано, однако, как показал Е. А. Хелимский в книге «Древнейшие венгеро-самодийские языковые параллели» (1982), при интерпретации этой информации, скорее всего, было допущено недоразумение, вызванное разным использованием слова «сойоты»: «Какие-либо лингвистические доказательства того, что тюркоязычности сойотов предшествовала их самоедоязычность (списки слов, топонимы, глоссы и т.п.), отсутствуют. Весьма вероятно, что сообщение П. С. Палласа, лично с сойотами не встречавшегося, вызвано неточностью полученной им от местного населения информации. Известно, что в 1727 г. при территориальном размежевании России с Китаем значительная часть маторов оказалась китайскими подданными. Поскольку, однако, основным населением той части китайской территории, о которой говорит Паллас (современная Северо-Восточная Тува) были сойоты, и, как отметил М. А. Кастрен, слово “сойот” минусинскими татарами (т.е. хакасами) употреблялось собирательно для обозначения всех племен, обитавших за Саянским хребтом, сведения о наличии маторского языка за границей могли быть ошибочно интерпретированы как свидетельства самоедоязычности сойотов». Во всяком случае, мы не имеем каких-либо объективных доказательств того, что сойоты совсем недавно, в XVIII веке, перешли с самодийского языка на тюркский: у нас нет ни записей «самодийского сойотского» языка, ни его значимых следов в лексике либо в структуре современного «тюркского сойотского». Естественно, вся история саянского региона предполагает, что отдельные группы в составе местных тюркских народов образовались в результате перехода на тюркские языки живших здесь самодийцев (такова была история камасинцев, перешедших на хакасский язык уже в исторический период, в XX в.). Но нет никаких оснований говорить о том, что сойоты еще в XVIII в. представляли собой этнос, говоривший на отдельном самодийском языке, который они сменили на тюркский.

Если для большинства малых народов Российской Федерации мы, рассматривая историческую динамику владения языком, говорим прежде всего о процессах постепенного перехода на русский язык, для сойотов история функционирования национального языка была связана прежде всего с взаимодействием сойотского этноса с бурятами. Предполагается, что сойоты относительно недавно, в XVII в., перекочевали с оленями из Монголии из района озера Хубсугул и расселились в Оке, на водораздельном хребте рек Ока и Иркут возле озера Ильчир, где природные условия (в частности, обилие ягеля) благоприятствовали оленеводству. Но уже в начале XVIII в. центральное плоскогорье Восточного Саяна стали заселять буряты. Сосуществование сойотов и бурят носило мирный характер, так как каждый народ занимал свою экологическую нишу в соответствии со своим традиционным типом хозяйствования: буряты занимались скотоводством в степной части Саянского плато, сойоты — оленеводством в горно-таежной части региона. Тем не менее, сойотский язык начал достаточно быстро утрачиваться в силу нескольких естественных причин: во-первых, это многочисленные межэтнические браки, в которых дети усваивали от матерей родной для них бурятский язык. Во-вторых, это переход многих сойотов к скотоводству бурятского типа и как следствие — слияние их в культурном и языковом отношении с численно доминирующим бурятским этносом. Таким образом, к началу XX в. язык сохраняли прежде всего обособленные в культурном отношении группы сойотов-оленеводов. Хотя уже в 1926 г. профессор Иркутского государственного университета Б. Э. Петри, проводивший по заданию Комитета Севера этнографическую экспедицию по изучению хозяйства, быта и культуры сойотов, отмечал, что сойотский помнят только старики (что, видимо, было не вполне справедливо, так как в 1970-е года сойотский смог записать В. И. Рассадин) — но, во всяком случае, это означает, что активно сойотский как основной язык общения в сойотском сообществе уже тогда не использовался. Однако оленеводством сойотам было заниматься все сложнее: в 1930-м году значительная часть поголовья оленей была утрачена вследствие эпизоотии, но если раньше сойоты могли восстанавливать свои стада, приобретая оленей у тувинцев-тоджинцев в Туве либо у цаатанов в Монголии, в 1930-е и 1940-е годы это было запрещено, так как не только Монголия, но и Тува в это время были иностранными государствами и пригон оттуда оленей считался контрабандой. Кроме того, в этот же период сойотов, как и другие малые народы, переводили на оседлый образ жизни в поселки, где они вынужденно начинали заниматься животноводством местного бурятского типа, что, естественно, усилило интеграционные процессы. В 1963 году решением Правительства Бурятской АССР оленеводство у сойотов было объявлено нерентабельной отраслью хозяйствования и окончательно уничтожено, и это стало последним ударом по традиционному образу жизни, сохранение которого тормозило переход на бурятский язык. В 1970-е годы все сойоты, которые еще помнили родной язык, говорили не только по-русски, но и по-бурятски, но большинство из сойотов — уже только по-русски и по-бурятски.

Собственно, усилия по ревитализации сойотского языка пытаются совмещать с возрождением традиционного для сойотов традиционного охотничье-оленеводческого хозяйствования и традиционной духовной культуры, то есть пытаются преодолеть влияние естественных ассимиляционных процессов как в сфере материальной и духовной культуры, так и в сфере традиционного языка сообщества.

В Первой всеобщей переписи населения Российской Империи 1897 г. учтено всего 44 сойота (что, возможно, говорит о том, что уже тогда часть из них были записаны бурятами), в переписи 1926 г. сойотами записано 229 человек (Э. Б. Петри, проводивший в том же году этнографические исследования среди сойотов, насчитал 509 человек), из них владение сойотским языком указали всего 12 человек!. В более поздних переписях сойоты как отдельная национальность не учитывались и их записывали бурятами, сойоты были включены в Единый перечень коренных малочисленных народов Российской Федерации только в 24 марта 2000 г. (хотя на уровне Республики Бурятия эту проблему пытались решить уже с 1993 г.). Соответственно, сойоты как отдельная национальность возвращаются во Всероссийские переписи населения начиная с 2000 г. (а в переписях 1959, 1970, 1979 и 1989 г. их учитывают среди бурят); в Окинском районе Бурятии микроперепись была переведена в 1995 г., и она выявила 1973 сойота. Согласно Всероссийской переписи 2002 г., сойотов было 2769 чел., большинство владело бурятским, в переписи 2010 г. сойотами записано 3608 человек, согласно переписи 2020 г. — 4368 человек, из них 37 назвали сойотский родным, а 19 указали владение языком. К данным XXI в. о численности сойотов надо относится с некоторой осторожностью: поскольку принадлежность к малым народам давала определенные экономически преференции (хоть и не столь значительные), сойотами могли записаться и некоторые буряты.

II. Лингвистические данные

II.1. Положение в генеалогической классификации языков мира

Сойотский язык вместе с близкими к нему языками — тофаларским, тувинским, языком тувинцев-тоджинцев, языком цаатанов, распространенным в Монголии — входит в группу саянских тюркских языков . Народы, говорящие на четырех из перечисленных языков — сойоты, тоджинцы, тофалары и цаатаны — являются оленеводами, то есть обозначенная группа представляет собой тесное единство не только в языковом, но и в культурном плане. Сойотский язык испытал сильное влияние языков монгольской группы: сначала, вероятно, дархатского монгольского, позже — бурятского (именно на этот язык сойоты в результате и перешли, о чем уже говорилось выше). Это влияние выражается в значительном количестве лексических заимствований, см. в разделе «Лексика» .

II.2. Диалектная ситуация

Диалектов в составе сойотского не выделяется — во всяком случае, к 1970-м годам, когда началось научное изучение сойотского, какого-либо последовательного различения диалектных вариантов не сохранилось. В. И. Рассадин отмечал, однако, что отдельные слова сохраняют фонетические различия у представителей разных сойотских родов, например баъ hи (у представителей рода хаасут ) ~ баъши (у представителей рода иркит ) ‘его голова’.

II.3. Краткая история изучения языка

Отдельные наблюдения о генетической принадлежности сойотского были сделаны исследователями в XVIII–XIX вв.: в XVIII в. немецкий географ Антон Фридрих Бюшинг, а в середине XIX в. — финский лингвист Матиас Александр Кастрен писали, что сойоты говорят на том же языке, что и тофалары (которых тогда называли карагасами). Но изучение сойотского языка, его научное описание и документирование началось только в 1970-е годы: Валентин Иванович Рассадин собрал значительное количество лексического материала, послужившего основой сойотско-бурятско-русского словаря, материалы по фонетике и грамматике сойотского, а также образцы текстов. В более поздние период научное изучение языка стало невозможным из-за полного перехода сойотов как на бурятский, так и на русский язык.

II.4. Основные лингвистические сведения (фонетика, грамматика, лексика).

II.4.1. Фонетика

Вокализм

В сойотском языке представлена типичная для тюркских языков система с противопоставлением гласных переднего и заднего рядов. К сожалению, В. И. Рассадин, описавший фонологию сойотского языка, не дает артикуляторно-акустического описания выделяемых им фонем, и при отсутствии говорящих на сойотском восполнить этот пробел невозможно. Поэтому ниже в таблице эти гласные обозначены только символами сойотского алфавита, которые В. И. Рассадин использует для записи соответствующих гласных

Относительно гласных В. И. Рассадин пишет, что они «произносимы одинаково с тофаларскими и цаатанскими и представлены в одних и тех же словах», однако, например, для тофаларского в словаре В. И. Рассадина приводится hiрл i ғ ‘грязный (о белье, теле)’, для сойотского в его же словаре — hирл i ғ . Так что вопрос и об акустико-артикуляторных характеристиках выделенных сойотских фонем, и об их соответствиях гласным других близкородственных тюркских языков требует уточнения. Гласный ə встречается только в непервых слогах. Все приведенные гласные могут иметь три варианта: краткие (записываются одиночной буквой для гласного, например, а ), фарингализованные (записываются сочетанием «буква для гласного + твердый знак», например, аъ ), долгие (записываются удвоенной буквой для гласного, например, а a ). Фарингализованные гласные произносятся с дополнительным сужением глотки (фаринкса) за счет оттягивания назад корня языка. Противопоставление этих трех типов гласных является смыслоразличительным, то есть при замене одного гласного гласным другого типа может изменяться смысл слова, ср:

ас ‘заблудись’ ~ аъс ‘повесь’ ~ аас ‘рот, пасть’;

ыт ‘отправь’ ~ ыът ‘собака’ ~ ыыт ‘голос, звук’;

эш ‘друг’ ~ эъш ‘греби (веслом)’ ~ ээш ‘медведица; самка’.

В сойотском есть также дифтонги, образуемые сочетанием любого гласного с последующим й : ай ‘луна’, ой ‘ручей’, уйгут ‘осина’ и т.д.

На противопоставлении передних и задних гласных основана типичная для тюркских языков гармония гласных по ряду: внутри слова все гласные должны относиться к одному ряду: либо только к переднему, либо только к заднему. Поэтому суффиксы имеют два сингармонических варианта, чтобы гласный суффикса «гармонировал» с гласным корня, то есть соответствовал ему по ряду. Например: киши-д ə ‘у человека’ ~ ары-д а ‘у пчелы’.

Консонантизм сойотского языка

Употребление согласных в сойотском языке в некоторых случаях зависит от гласных слова:

- во-первых, велярные к и г употребляются только в словах с переднерядной гармонией, а увулярный қ и фарингальный ғ — только в словах с заднерядной гармонией, например: күскə ‘мышь’ и қусқын ‘ворон’.

- во-вторых, если финальный согласный корня попадает при образовании грамматических форм (например, при присоединении притяжательного показателя 3 лица единственного числа - ы  / - i ) в положение между двумя гласными, после нефарингализованных гласных (и кратких, и долгих) он переходит в звонкий согласный, а после фарингализованных остается глухим, например: эш ‘друг’ > эҷи ‘его друг’, ээш ‘медведица’ > ээ ҷи ‘его медведица’, но баъш ‘голова’ > баъшы ‘его голова’ или ақ ‘степь’ > ағы ‘его степь’, h аақ ‘лыжи’ > h аағы ‘его лыжи’, но оъқ ‘пуля’ > оъ h ы ‘его пуля’.

II.4.2. Морфология

II.4.2.1. Общие сведения

Сойотский является языком агглютинативного типа (как и другие тюркские языки). Это означает, что в среднем в сойотском в слове суффиксов больше, чем, например, в русском (и гораздо больше, чем в английском, где практически нет словоизменительной морфологии). Это объясняется двумя причинами: во-первых, в сойотском больше значений выражается внутри слова. Например, значение принадлежности какому-либо лицу в русском выражается притяжательными местоимениями, а в сойотском – притяжательными суффиксами: даҷ-ы ‘его камень’. Во-вторых, в сойотском (как и в других агглютинативных языках), как правило, у каждого грамматического значения есть собственный показатель (а в русском в одном показателе может быть «склеено» несколько значений): например, в русском слове друзь- ям окончание одновременно выражает значения множественного числа и дательного падежа, а в сойотском слове эш-тəр-дə , означающем то же самое, значение множественного числа выражается показателем - тəр , а значение дательного падежа — показателем - дə . Богатство морфологии  в тюркских языках не делает их слишком сложными потому, что обилие морфем компенсируется их регулярностью. Сравним образование форм множественного числа в русском и в сойотском. В русском значение множественного числа может выражаться даже в одном и том же падеже разными по форме показателями у разных слов ( камн- и , но окн- а ), кроме того, в разных падежных формах одного и того же слова мы не найдем общего показателя множественного числа ( камн- и , камн- ей , камн- ями ). К тому же у некоторых слов при образовании множественного числа происходят дополнительные изменения в основе: небо ~ неб еса , мать ~ мат ери , ягненок ~ ягн ята . В сойотском показатель множественного числа только один – точнее, он имеет шесть вариантов, но выбор их определяется четкими правилами: сингармонизмом и конечным согласным основы: да ғ- лар ‘горы’, чер- лəр ‘земли, страны’, h ам- нар ‘шаманы’, h ем- нəр ‘реки’, баъш- тар ‘головы’, эш- тəр ‘друзья’. Также в сойотском показатель множественного числа один во всех падежах: даш- тар ‘камни’ даш- тар -ға ‘камням’.

II.4.2.2. Морфология существительного

Существительное в сойотском языке различает единственное и множественное число и имеет формы семи падеже. Показатель единственного числа – нулевой, показатель множественного числа — -лар (и его варианты - лəр , - нар /- нəр , - тар /- тəр ).

Винительный падеж в сойотском употребляется только в том случае, если существительное, обозначающее объект, является определенным: объект уже известен слушателю, уже упоминался ранее в тексте. Иначе говоря, если бы мы переводили текст на английский, имена существительные, описывающие объект действия, оформленные в сойотском винительным падежом, переводились бы на английский существительными с определенным артиклем the . Приведем в качестве примера фрагмент из сойотской сказки:

« hой дүгү б iлə с iгəн киши қыл!», — дəəн. Киши туътқаш, hой дүгү б iлə ораағаш оорап туры. Чөъ hрəə б iлə эзерл iғ қылғыш, қызыл hүрəн будық б iлə қуу аът баъшыны ң сөөг i н будааш, көк торға б i лə кишин i доннааш, мындыра салғаш, буър h ан мурныңа салғаш, бийə лама: «Шаң h еңг i р i к б i лə сен h еңг i рə h ап чыдаар сен?»

‘«Из овечьей шерсти и травы сделайте человека!» — сказал. Сделали человека, обернули овечьей шерстью. Сделали с седлом из лиственничной коры, покрасили красно-бурой краской череп серого коня, одели человека синим шелком, посадили верхом, поставили перед бурханом, и тот лама сказал: «Сможешь бить в литавры и бубен?»’

Слово киши ‘человек’ употребляется в этом тексте трижды (все его употребления выделены полужирным шрифтом). Первый раз в прямой речи — дается инструкция, как изготовить фигуру человека, необходимую для молебна (и слово закономерно не оформлено винительным падежом). Второй раз — не в реплике персонажа, а в повествовательной части сказки; поскольку ранее в повествовательной части этот человек (фигура человека) не упоминалась, винительным падежом слово киши и в этом случае не оформлено. Показатель винительного падежа - н i появляется только в третьем употреблении ( киши-н i , дополнительно выделено в тексте подчеркиванием) — тем самым выражается то, что синим шелком одели именно того определенного человека, который был назван в повествовании ранее. 

Существительное в сойотском также может присоединять притяжательные суффиксы, указывающие на то, кому принадлежит предмет, притяжательные суффиксы занимают позицию после показателя числа, но до показателя падежа: балы қши-лар-ым-да ‘у моих рыбаков’ (притяжательный показатель 1 л. ед.ч. -ым ‘мой’). Притяжательные показатели сойотского:

В конструкции с родительным падежом (обозначающим принадлежность) существительное, обозначающее предмет обладания, оформляется притяжательными показателями, например:

h ам-ывыс-тың h омыз- ы сынғаш

‘У нашего шамана хомус сломался (смычковый струнный музыкальный инструмент типа виолончели)’, дословно: ‘шамана-нашего хомус-его сломался’.

Притяжательные показатели употребляются не только в своем прямом значении, для указания на принадлежность предмета кому-либо. Показатели 3-го лица используются также для указания на определенность предмета, на то, что он уже упоминался в речи. Как мы помним, для объекта то же значение выражается выбором формы винительного падежа вместо нейтральной нулевой формы именительного. Притяжательные показатели могут использоваться для выражения значения определенности во всех падежах. Таким образом, в случае объекта определенность может быть выражена одним из двух способов: либо просто формой винительного падежа, либо формой винительного падежа с притяжательным показателем 3 л., как в примере ниже:

Бичэ удағын-ын ₁ (3 л.+Вин.п.) ҷалаар болған. Ол удағын-ын ₂ (3 л.+Вин.п.) ҷалап келгəн. <…> Бийэ h ам-ы-ңа ₃ (Дат.п. + 3 л.) h адақ туьтқаш бергəн.

‘Стали приглашать (эту) маленькую шаманку ₁ . Ту шаманку ₂ когда пригласили, прибыла. Тому шаману ₃ вручили хадак (сложенное вдвое шелковое полотенце, подносившееся в виде приветственного дара почетным гостям).’

II.4.2.3. Морфология прилагательных и наречий

Прилагательное в сойотском, употребляясь в функции определения, не изменяют своей формы, то есть не согласуются с существительным: қара шуурған-да ‘в черной вьюге’ (показатель местного падежа - да присоединяется только к существительному шуурған ‘вьюга’, прилагательное қара ‘черный’ никакими суффиксами не оформляется). Прилагательные со значением обладания могут образовываться от существительных при помощи суффикса - лыг (и его фонетических вариантов), например, даш- тыг ‘каменистый, с камнями’. При помощи суффикса - қыры (и его фонетических вариантов) образуются прилагательные со значением обладания чем-либо в изобилии, в значительном количестве: су- ғ ыры чер ‘земля, изобилующая источниками’ ( суғ – ‘вода’, чер – ‘земля’).

На примере суффикса - лыг можно показать интересную особенность морфологии сойотского: хотя суффикс прибавляется к одному слову в предложении (к существительному), по значению он относится к целому словосочетанию, в которое входит это существительное. Первый пример: экк i а қша- лығ аҷыл ‘хорошо оплачиваемая работа’. Дословно это сочетание можно перевести как ‘хорошие деньги имеющая работа’: экки — ‘хороший’, ақша — ‘деньги’, [ экки акша ]- лығ ‘хорошие деньги имеющая’. Здесь суффикс, хотя и прибавляется к существительному, относится к целому словосочетанию, состоящему из существительного и определяющего его прилагательного. Второй пример: ҷер суғ h өл- л i ғ эр аза ‘землей, водами и озерами владеющий черт-мужчина’ ( эр — ‘мужчина’, аза — ‘черт’). Здесь объекты обладания обозначены однородными существительными: ҷер суғ h өл ‘земля, вода, озеро’, но суффикс прибавляется не к каждому существительному, а только к последнему слову в этой цепочке: [ ҷер суғ h өл ]- л i г ‘землей, водами и озерами владеющий’. В этом случае суффикс относится к словосочетанию, состоящему из ряда однородных существительных.

Особую морфологию имеют прилагательные, обозначающие цвета: только к ним могут прибавляться особые суффиксы, обозначающие ослабленную степень признака, например: қ ызыл ‘красный’ > қ ызыл-сым, қ ызыл-сы ғ , кызылсь ңғ ы ‘красноватый’, а для обозначения особо интенсивной степени признака форма образуется следующим образом: повторяется первый слог корня, после которого (и перед корнем) вставляется п , например: қ ызыл ‘красный’ > қ ып- қ ызыл ‘красный-прекрасный, краснющий’.

Многие наречия совпадают по форме с прилагательными, например, экк i значит и ‘хороший’, и ‘хорошо’, а h ей — и ‘пустой’, и ‘попусту, напрасно’. Интерпретация слова как наречия или как прилагательного зависит от его позиции в предложении: если слово зависит от существительного, оно интерпретируется как прилагательное, например, экк i аът ‘хорошая лошадь’, если слово зависит от глагола, оно интерпретируется как наречие, например, h ей ээрип туры ‘попусту лает’.

II.4.2.4. Морфология глагола

В сойотском языке глагол имеет формы лица и числа, согласуясь с подлежащим ( мен келд i м — ‘я ушел’, сен келд iң — ‘ты ушел’ и так далее). В форма некоторых времен и наклонений в сойотском значение лица и числа подлежащего выражается в первом и втором лице единственного и множественного числа не личными окончаниями, как в приведенных примерах, а употреблением после глагола местоименных частиц (по форме совпадающих с личными местоимениями), например:

мен дүүн келгəн мен ‘Я пришел вчера';

сен дүүн келгəн сен ‘ Ты пришел вчера’;

бис дүүн келгəн бис ‘Мы пришли вчера’;

с i лəр дүүн келгəн с i лəр ‘Вы пришли вчера’ .

Во всех приведенных предложениях начальную позицию занимает личное местоимение, а позицию после глагола — совпадающая с ним по форме местоименная частица. В третьем лице местоименных частиц нет, значение лица и числа определяется по контексту (по форме существительного или местоимения в позиции подлежащего), значение множественного числа дополнительно может выражаться прибавлением к глагольной форме именного показателя множественного числа, например:

аът келгəн ‘Лошадь пришла’;

аът-тар келгəн(-нəр) ‘Лошади пришли’ (в этом предложении показатель множественного числа -тар употребляется при существительном, при глаголе также можно употребить показатель множественного числа, который в данном случае имел бы форму - нəр , которая определяется гармонией гласных, а также предшествующим согласным).

Таким образом, в некоторых формах времени или наклонения сам глагол не изменяется по лицам и числам (и содержит только показатель соответствующего времени и наклонения), а значения лица и числа либо вычисляются из общего контекста, либо выражаются местоименными частицами. Причина появления таких форм в сойотском языке кроется в их истории: такие формы восходят к причастиям или деепричастиям — а причастия и деепричастия изначально (как и в русском языке) не спрягались. Например, приведенная выше форма прошедшего времени кел-ген ‘пришел’ (от глагола кел- ‘прийти’) по происхождению является причастием прошедшего времени. Более того, эта форма продолжает употребляться как причастие, например, дүк б i лə ораа-ған киши ‘травой обмотанный человек’; ыньҷаң-ған киши ‘так поступивший человек’ (как можно видеть, это причастие прошедшего времени не различает залогов: по-русски различаются активное причастие — сделавший и пассивное причастие — сделанный , но сойотское ыньҷаң-ған может означать и ‘так поступивший’, и ‘тот, с которым так поступили’). Такое развитие глагольных времен из причастных форм не редкость для языков мира, собственно, так же возникло и русское прошедшее время типа пришел : эта форма возникла из причастия (его причастные употребления «застряли» в языке, превратившись в прилагательные типа пришлый , стылый , мёрзлый ). Именно поэтому русские формы прошедшего времени не различают лиц (я пришел, ты пришел), а только числа (пришел ~ пришли). Это очень похоже на сойотское прошедшее время с показателем -ған , которое не различает формы лица (точнее, может различать их только с помощью местоименных частиц) и может различать формы числа ( ыньҷаң- ған ‘так сделал’ ~ ыньҷаң- ған-нар ‘так сделали’) — правда, в отличие от русского, только в 3 лице.

В сойотском языке есть несколько форм настоящего времени. Первая состоит из деепричастия на - a (другие фонетические варианты показателя: -ы , - i , -ə , -й ) и неизменяемого показателя дуры (~ дуру) :

Бip чердəн h уй ақсында боо саадаам аърттырып қаган мен дэп сакты дуры мен.

‘В одном месте возле входа в пещеру, я помню , оставил ружьё и пояс с зарядами.

баъ h им (~ баъшым) аарый дуры

‘У меня болит голова’;

чу чыдый дуры ?

‘Чем пахнет ?’

ол коър h а дуры

‘Он боится , ему страшно’.

Вторая форма настоящего времени состоит из деепричастия на - п и неизменяемого показателя туры (~ туру) :

Ыньҷанғаш шаң дэлəскəш, hеңг i рəс i н қаъққаш, гүрəмдəп туры .

‘Потом ударяя в литавры, колотя в бубен, совершает молебен’ .

Оба показателя, дуры и туры , восходят к деепричастию на -ы одного и того же вспомогательного глагола тур - ‘стоять’. Для тюркских языков такие конструкции со вспомогательными глаголами очень типичны. Вспомогательными глаголами обычно становятся глаголы, которые описывают движение или положение в пространстве ‘уйти’, ‘сидеть’, ‘стоять’, ‘лежать’ и т.д. Глаголы, которые описывают стабильное положение в пространстве (то есть стабильную ситуацию, обладающую определенной длительностью), такие, как ‘сидеть’, ‘стоять’, ‘лежать’, превращаются сначала в показатели длительности действия, а затем из форм длительного действия развиваются формы настоящего времени. Переход от значения длительности к значению настоящего времени вполне естественен: ситуацию в настоящем времени нам удается описать только тогда, когда она обладает определенной длительностью ( спит , подходит , читает ), если ситуация является мгновенной, не обладающей длительностью (например, ткнуть или лопнуть ), нам не удастся описать в настоящем времени, как, например, лопнул воздушный шарик. К таким конструкциям со вспомогательными глаголами в сойотском мы еще будем возвращаться ниже.

Третья форма настоящего времени состоит из деепричастия на - п и неизменяемого показателя олыры , который восходит к глаголу ‘сидеть’:

мен талаҷып олыры мен

‘Я тороплюсь’.

Наконец, значение будущего времени можно выразить при помощи сочетания того же деепричастия на - п с неизменяемым показателем чыътыры , который восходит к еще одному глаголу положения в пространстве — к глаголу ‘лежать’:

ыът мун ҷылғап чыътыры

‘Собака лакает суп’.

Чтобы выразить значение отрицания в настоящем времени, с теми же вспомогательными глаголами используется особое отрицательное деепричастие, например:

сен моны бил-бийн дуры сен шээң?! ‘ Ты действительно этого не знаешь ?!’

мен ном қығыр-бийн туры мен ‘Я не читаю книгу’.

Из четырех перечисленных форм настоящего времени три последних передают значение длительности: если бы мы переводили предложения с этими формами на английский, мы бы выбрали формы Present Continuous. А форма с показателем дуры ближе по употреблениям скорее к форме Present Simple: в частности, она употребляется с такими глаголами, как ‘знать’, ‘помнить’, ‘пахнуть’, эквиваленты которых в английском формы Present Continuous не допускают (нельзя сказать * I am knowiwing , that … , * I am remembering , that … , * It is smelling like … ).

Форм прошедшего времени в сойотском также несколько. Во-первых, это спрягаемая форма с суффиксом -ты (и его фонетическими вариантами). Насколько можно судить по опубликованному В. И. Рассадиным тексту, употребление этой формы ограничено диалогом (прямой речью) — в повествовании эта форма не встретилась:

Бо ҷооны берд i ң ?

‘Что с тобой случилось?’

Ачавыс келд i !

‘Наш отец пришел!’

Гораздо более частотной является другая форма прошедшего времени, уже упоминавшаяся выше — неспрягаемая форма с суффиксом - ған (и его фонетическими вариантами), восходящая к причастию прошедшего времени:

Ыньҷааш ол чимшəй бер-гəн . Кенəт от үнгəн . Гөрвəəн оранға түъшкəн тур-ған . Ол қаъй h ааш, ыңғай қылы қылаштап чора-ан .

‘Потом он зашевелился . Вдруг появился огонь. Он попал в невиданную страну. Удивившись, он пошагал дальше.’

В приведенном выше примере в каждом предложении выделены сказуемые с показателем -ған , все они переведены глаголами прошедшего времени. Однако в действительности почти все глагольные формы в приведенном отрывке устроены сложнее, и это как раз удобный случай еще раз вернуться к конструкциям со вспомогательными глаголами, которыми богат сойотский язык. Разберем этот отрывок по предложениям.

Ыньҷааш ол чимшəй бер-гəн.

‘Потом он зашевелился.’

Сказуемое этого предложения — чимшəй бер-гəн , оно состоит из деепричастной формы чимшəй от глагола чимшə - ‘двигаться, шевелиться’ и формы прошедшего времени глагола бер - ‘дать’, который здесь выступает в качестве вспомогательного глагола, обозначая активное, интенсивное начало действия (ср. в русском И тут он давай ворочаться ).

Кенəт от үн-гəн.

‘Вдруг появился огонь.’

В этом предложении сказуемое состоит из единичной формы прошедшего времени үн-гəн .

Гөрвəəн оранға түъшкəн тур-ған.

‘Он попал в невиданную страну’.

Сказуемое этого предложения — түъшкəн тур-ған , оно состоит из причастия прошедшего времени түъшкəн от глагола түъш- ‘упасть’ и формы прошедшего времени глагола тур - ‘стоять’, который выступает в качестве вспомогательного глагола и обозначает длящуюся ситуацию. Таким образом, прошедшее время здесь выражено дважды, если попытаться перевести это совсем буквально, у нас получится что-то вроде ‘он стоял упавшим в невиданную страну’. Выбор такой формы обусловлен тем, что само действие произошло раньше описываемого временного плана: если бы в этом предложении была употреблена обычная форма прошедшего времени, этот отрывок понимался бы так: ‘Вдруг зажегся огонь, и (потом) он попал в невиданную страну’ — но в действительности он означает: ‘Вдруг зажегся огонь, и (тогда он понял, что) попал в невиданную страну’. Поэтому в сойотском здесь употреблена особая глагольная форма, в русском языке такое значение «предпрошедшего времени» мы грамматическими средствами передать не можем, а вот, например, в английском здесь была бы уместна форма Past Perfect.

Ол қаъй h ааш, ыңғай қылы қылаштап чора-ан.

Удивившись, он пошагал дальше.

Сказуемое этого предложения — қылаштап чора-ан , оно состоит из деепричастной формы қылаштап от глагола қылашта- ‘идти пешком’ и формы прошедшего времени глагола чоры - ‘идти’, который выступает в качестве вспомогательного глагола, обозначающего длительность действия (как правило, в тех случаях, когда основной глагол тоже описывает движение).

Выше мы говорили о трех формах длительного настоящего времени, которые состоят из деепричастия основного глагола в сочетании с одним из вспомогательных глаголов: ‘стоять’, ‘сидеть’, ‘лежать’, если в этих же конструкциях вспомогательный глагол будет иметь форму прошедшего времени на -ған , мы получим формы длительного прошедшего времени, ср.:

Будущее время выражается формой, состоящей из причастия настояще-будущего времени с показателем -ар (и его фонетическими вариантами) в сочетании с местоименными частицами:

Мен моны алғаш чоон-ыр мен?

‘Взяв это, что я буду делать?’

Отрицательная форма будущего времени образуется сочетанием с местоименными частицами отрицательной формы причастия настояще-будущего времени с показателем -бас (и его фонетическими вариантами):

Мииң h ирə киши шада-бас

‘Такой человек, как я, не сможет’.

Будущее время (с оттенком желательности действия) может также выражаться формой желательного наклонения, или, иначе, оптатива с показателем - ғай (и его фонетическими вариантами):

Бодым ҷана бергəй мен

‘Я лучше сам пойду обратно (не надо меня провожать).’

Еще одна черта сойотского (как и других тюркских языков) — активное использование деепричастий нет только в составе сложных глагольных форм, но и для описания последовательно сменяющих друг друга ситуаций (там, где в русском мы употребили бы цепочку глаголов в прошедшем времени), в примере ниже глагольные формы 2,3,4 — деепричастия:

Б i з ҷергə түъшкəн ₁ . Чаът-қаш ₂ , удый бер-гəш ₃ , одын-ғаш ₄ , гөргəн ₅ .

В одном месте спешились ₁ . Постелил ₂ , заснул ₃ , проснулся ₄ , осмотрелся ₅ .

II.4.2.5. Послелоги

В сойотском есть аналоги русских предлогов, однако они занимают позицию не перед существительным, к которому они относятся, а после него, и в соответствии с этим называются послелогами (в русском один из предлогов также в качестве альтернативы допускает употребление в позиции послелога: чего ради ты это затеял? ). В основном послелоги выражают пространственные значения, например, дағ аҷыры ‘ над горой’.

Некоторые пространственные послелоги различают падежные формы: байшың иъш mi ндə ‘внутри избы’ ~ байшың иъшт i ндэн ‘ изнутри избы’ ~ байшың иъшт i ңə ‘ внутрь избы’.

II.4.3. Лексика

Лексика сойотского языка обогащалась за счет контактов с монгольскими языками. Ранними монголизмами являются, например: айан ‘дальний путь’, айылға ‘мелодия’, белен ‘готов’, дарға ‘хозяин’, йада - ‘не мочь’, оқтар h ый ‘небо’, түрген ‘быстро’, тэмдэк ‘знак’.

Естественно, наибольшее число монголизмов пришло в сойотский уже достаточно поздно, в последние столетия, в период интенсивных контактов с бурятским, например: аага h ын ‘мука из поджаренных ячменных зерен’, былмыр ‘жбан-маслобойка’, керел ‘стекло’, даң ‘земляная засыпка крыши дома’, йандаң ‘железная печь-буржуйка’, h айбы ‘лодка-долбленка’ и т.д.

Бросается в глаза, что среди ранних монголизмов много слов с достаточно общим, базовым значением, тогда как из бурятского пришел значительный объем так называемой культурной лексики — слов, которые заимствуются одновременно с каким-либо новым для данной культуры объектом или приемом хозяйствования.

Монголизмы в сойотском достаточно подробно проанализированы В. Н. Рассадиным в разделе «Лексика» его «Очерке грамматики сойотского языка».

В сойотском хорошо сохранилась лексика, отражающая традиционные отрасли хозяйствования: оленеводство и промысловую охоту. Приведем примеры из области оленеводческой лексики:

ақ-аң ‘дикий северный олень’;

аняадай ‘поздно родившийся олененок’;

аънай ~ аън h ай ‘олененок домашнего северного оленя’ (до года);

гуйдаа, қуудай ‘3-летний бык домашнего оленя’;

даспан ‘самка домашнего северного оленя до двух лет’

доңғур ~ доңғыр ‘двухлетний бычок домашнего оленя’

дөңқ i р ‘бык домашнего оленя’;

дуңғуй ~ дуңғый ‘двухлетняя самка домашнего оленя’;

дүкт i г-миис ‘бычок домашнего северного оленя по третьему году’;

иви ‘домашний северный олень’

көъш ‘расстояние в один дневной переход на оленях (25-30 км)’;

қоъштығ иви ‘вьючный олень’;

h оқаш ~ h оққаш ‘годовалый (по второму году) бычок домашнего северного оленя’;

h оонай ‘олененок по второму году’;

мынды ‘взрослая (дойная) самка домашнего северного оленя’;

таър h ыш ‘домашний олененок до года’;

узын-бут ‘бычок домашнего оленя по третьему году’;

чары ~ ҷары (ср. бурят. зари ) ‘ездовой или вьючный олень (обычно это кастрированный взрослый бык домашнего северного оленя)’;

шулын ‘олений мох, ягель’;

эъс i рик ‘новорожденный олененок’;

эътэр ~ эътəр ‘бык-производитель домашнего северного оленя’.

III. Иллюстративные материалы.

III. 1. Образцы текстов (в орфографии или в транскрипции).

Ниже приводится отрывок сказки, записанной В. Н. Рассадиным от пожилого рассказчика по имени Шырлай, который, в свою очередь, слышал эту сказку в детстве, до Второй мировой войны, от оленевода цаатана. Сказка опубликована в книге: V. I. Rassadin. “Soyotica”. Szeged, 2010 .

Аңны киши

Шаанда шағ шаанда бiр аңшы киши турған иик. Аңнап чоорур аъты таб ивисi та ҷоқ болған иик. Кылаштап чорып аң қылған иик. Ол аңшы киши иъhи урығлығ иик. Бiрəəсi иъhи наъсыннығ, бiрəəсi беш наъсыннығ иик.

Бiр қада ол киши аң қылықсап чорый бергəн. Бiр ҷердə ол аңнап чорысында, беш улығ-аң аңнап қаған. Кенəт қара шуурған түъшкəн. Қараңhы дүннə дэғ hептiғ боб лы бергəн. Ҷер көрвийн, орық билбийн азывытқан. Ында бiр hуй болған. Кенэнгə hуйға қуды қылы түъшə бергəн. Қараңhыда чү тə көзилбəс болы бергəш, долғандыры туътып көргəш, үнəр ҷер ҷоқ болған. Чумҷақ чимə турған. Қаҷырықтығ та дэғ, дүктiғ та дэғ қараңhы ҷер. Аштааш, суғсааш, пишəə бiлə кеъсип көргəн. Чумҷақ чимə дэғ болған. Тосалығ та дэғ ҷимə болған. Ишип, чип турғаш, тода верғəн. 

Ыньҷааш ол чимшəй бергəн. Кенəт от үнгəн. Гөрвəəн оранға түъшкəн турған. Ол қаъйhааш, ыңғай қылы қылаштап чораан. Иъhи аал турған. Маллығ, чыълhылығ аал турған. Ырақтан көөрдə — көстiр ҷимə боор, чооғаҷаар болса — көзилвəс чимə болы вəəр. Малы та, чыълhысы та, өғлəрi та кишисi та черле шупты көзилвəс болы вəəр. Чаңғыс ла ыъттарын гөөр болған. Ыъты туъта ҷасқаш турар болған. Аштааш, ҷимəсiндəн ҷип турар болған. «Ҷимəвис hор-hомса болғаш турар болған. Малывыс эмии шибишкилəəш турар болған. ҷүдəн ҷү болғаш турар бол? Малывыс кенəт турыда чоъшааш турар болған. Ыътывыс алы, ҷий часқаш турар болған», — дəəн. Таъшта өөңə кiрiп барғаны — баъса гөрвəс. Hамаан ҷоқ ыңғай қылы қылаштааш турар болған. Ол иъhи аал hалыш аал болған. Бурын гiргəн аалның беш наъсыннығ урығ мурны болы эъртiп чыътқан. «Э-эй, hөөрhий!» — дəəш, қолындан туътқан. Кенəт чоъшып алғырғаш туры. Ат-иъhəсi ҷаңҷап турған. Туътқан қолы ышқаш, уруу ораай бергəн. Бо ҷооны бердiң? «Мииң чоъққан ҷимəнi ҷооныр эмиш?», — дəəш, таъштан hой туътқаш, мынып алған. Тыъртыҷып алған hой өлi берғəн. «Мал эът қараҷадааш, урыг-дарығ ораағаш, чүдəн чү болғаш туры?», — дəəн. hамны ҷалаардан баъшқа ҷимə ҷоқ. Бийə киши дыңнап олырарға, ыньҷа дiҷип турар болған. Hамны ҷалаар дiҷир болған. Аът четкəш чораан. Бичə удағынын ҷалаар болған. Ол удағынын ҷалап келгəн. Бодындан арай бурын ээрəн шаъсыңа қусқын гелiп қонған. Бийə кишигiдi чиъhə гөрбəс болған. Қоърhар hептiғ болған. Чүдəн чү болғаш туры? Қайдан қайы болғаш туры? Бийə hамыңа hадақ туътқаш бергəн, белəк дэп. Олырда бийə киши чооныр эмиш дəəш, тура бергəш, hомыстың дылын сай туътқан. Олық сэрий бергəн. hамывыстың hомызы сынғаш, чооныр бо болырыл? «Дэмəй hаақ кеъсiп келiңер!», — дəəн. hаақ кеъсiп келгəн. Өргəл қылыйн! Өргəннi ҷимəп олырған. Өргəннiң баъшын сай сай туътқан. Бийə hамы бодынгыды мөргəп ҷалбырап, белəк дэп туътпаан. Мен моны алғаш чооныр мен? Шалаа та ҷивүүс гелiп олырған. Дэмəй баруун талагыды өргəп қааңар! Ҷаа, менi дэрiңер ҷоқ. Мииң hирə киши шадабас. Ҷер, суғ, hөллiғ эр аза бар болғыша. Өскө арға шырғаңар! Бодыңар оорhа қаътығ туры. hамын чеътiрəр дəəнiн. «Бодым ҷана бергəй мен». Боды ҷанған. 

«Улыг удағын ҷалаар hерəктiғ», — дəəн. Ҷиъhəлəп келгəн. Ҷаа, онса қайы hирə беърт? Чиъhəлəп келдiргəн бондындан арай бурын ээрəн шаъсыңа эъсiр келiп қонғаш, бодыныды гөөр болған. Чиъhə гөөр болған. Бийə hамы гiрiп билəргə бурнынгыды будын көъсiлгəн. hамаан ҷоқ, қылаштааш эъртə бергəн. Гөрбəс болған. Баъса hадақ туътқаш, қай-қараҷа болғаш, урығ-дарығ ораағаш, арға ҷоқ тумаа түъшпəк дэскиндiргəш, чүдəн чү болғаш туры? Бийə hам белəк дэп көргəш, чер суғ hөллiғ эр ҷимə болғаш туры. «Пөш кеъсiп келiнəр! Өргəл қылып берийн!», — дəəн. Алып келгəш, «Қандығ қандығ ҷимə гiрəрiл?». «Тос өң ҷимə шимəəр». «Бийə hам hамнаан адыр чооныр эмиш?» Ыньҷаңғаш бодынгыды мөргəп, ҷалбырып, бийə кишинiң өргəл белəəм дэп ҷалбырып. Моны алып, чораан, чалбырып. Бийə қол ышқан урууның «эй, hөөрhийнi» дəəш, баъшын ҷай туътып, қолын қуды ҷай туътып.  

Бiр ай hирə болғаш, соонда бийə аалыңа даъhый келгiдэғ. Даъhый чооғаш келiп туры. Ыньҷаңғаш ыъты алы ҷасқаш турған, даъhый мал hей hойғаш турар болы бергэн. Бийə ҷаң даъhый кiрдi. Ҷаа, бийə аалның улыстар, бийə киши дыңнаарға, гэпши бақшыны ҷалаар дəəш, даңарта аът четкəш чораан. Ҷалааш келгəн. Келiрдəн арай бурын буърhан қырында қызыл сарығ эъсiр келiп олыры, будап туру. Бийə киши гөрiп олырарға, ламабыс гелi чыътыры дəəш, төъшəк салғаш, кiрiп олырарда, мурнынгыды будын гөъсiлгəн. Гөрбəəш, hамаан ҷоқ баъса эъртэ қылаштааш, олырып туры. Шəй дүлгəш, ҷимə тавақтааш салып бергəн. Шəй ишип олырғаш, бийə лама айааңа қудып салғаш, үнiп чорыда, шəйынгыды тоъhырақ бичи қудып туры. Кiрiп келгəш, бийə айаққа қаан шəйын ишкəш: «Иъштiм аарый бердi», — дэп. «Бақшы эмнiғ ийнаан сiлəр аан. Эмиңəрдəн ҷооғлап алыңар!», — дəəн. Ыньҷаңғаш, бодының эминдəн ишкəш, эккiрə болғаш. «Тавақ қылыңар, — дəəш, — үрiп чаъсал қылып берийн!». Бийə киши гөрiп олырарга, ҷааhай ҷааhай няш чоңғаш, қаастааш, чимə бiлə ҷимəəш, буърhан мурныңа салғаш, номнаан олыры. Туң ҷааhай болған гелғəн, бийə кишинi үндiргəн, баруун тала ҷалаан. Бийə киши үнгəш, көргəн ҷааhай ҷааhай қаастығ оран таъшта турған. Олгыды гiргəш, олырып туры. Баруун ҷүккiдi чории бергəн. Озының иъштiңə олырып турған.

Үш hирə ай болған соң бийə аалыңа даъhый баар дурасы гелгəш, даъhый ҷүгiргəш келiп туру. Баъса ыът алы ҷий ҷасқаш, малы hей hойғаш турар болы берiп туру. Баъса маа ҷаң гiрдi. Бийə кишм ҷаүнап турарға: «Ам болбас болды. Чорҷы бақшыны ҷалаар», — дəəн. Даартасы қызыл сарығ hөтəллiғ аът чедiп келiр болыр. «Ҷаа, чорҷы бақшыбыс морилап болыр ба!», — дəəн. Гелiрдəн арай бурын қызыл сарығ hүрил миистығ буъhа маүдап келгəш, буърhан ардан оърта турған. Гөөр олыры, арға ҷоқ, туң қоърhыньҷығ. Бiр көөргə, бар болып hубулывытқан. Бийə лама гiрiп олырған. Қылаш қынғаш көрiп көөр дэғ болып туры. «Мал махыбыс hей hойғаш, ыътыбыс алы ҷий ҷасқаш, аарығ-ааршық дэскиндiргəш, бақшы, сiлəр болғап hайыралап! Ҷү ҷаъсап кiрəрiл!», — дəəн. Ыньҷаңғаш, hадақ туътқан. Маа киши ламасы ыңғый hараар тушту, судырын оорылааш, hойынға салып туры. «Чү буҷар азалығ аал сiлəр! Судырын Ханда дəпсəлəм оорылай бердi!», — дэп қаъйhаан лама бақшы. Шалыы hаҷыылас қыңғаш, турып келгəш: «Ҷер суғ hөллiғ эр аза туры. Қуу аът баъшының сөөгi тып келiңер! Сiгəн чулып келiңер! hой дүгү бiлə сiгəн киши қыл!», — дəəн.

Охотник

Давным-давно был один охотник. У него не было ни коня, ни оленя, чтобы ехать на охоту. Пешком охотился. У него был чум, покрытый лиственничной корой. У того охотника было двое детей. Одному из них было два года, другому — пять.

Однажды тот человек отправился на охоту. В одном месте он охотился на пятерых лосей. Вдруг налетела снежная вьюга. Стало темно, как ночью. Не видя местности, не зная дороги, он заблудился. Там была одна пещера. Неожиданно он свалился вниз в пещеру. В темноте было ничего не видно, попробовал пошарить вокруг, выхода не было. Было что-то мягкое. Тёмное место — вроде как удивительное, вроде как волосатое. Проголодавшись, испытав жажду, попробовал резать ножом. Было что-то вроде как мягкое. Что-то вроде как жирное. Попив, поев, наелся.

Потом он зашевелился. Вдруг появился огонь. Он попал в невиданную страну. Удивившись, он пошагал дальше. Стояли два стойбища. У них была скотина и лошади. Если посмотреть издалека — были видимы, если приблизиться — становились невидимыми. И скотина, и лошади, и чумы, и люди — вообще всё становилось невидимым. Только лишь собак можно было увидеть. Собаки хватали мимо. Проголодавшись, поел от той вещи. Подумал: «Наша вещь становится скудной. Вымя нашей скотины покрылось чирьями. Отчего это происходит? Наш скот вдруг шарахается от испуга. Наши собаки перестают брать и есть». Снаружи зашёл в чум — опять не видит. Делать нечего, пошагал дальше. Те два стойбища были стойбищами братьев. Пятилетний ребёнок стойбища, куда он заходил ранее, промелькнул перед ним. Сказав: «Э-э, бедняжка!», взял его за руку. Вдруг тот шарахнулся от испуга и закричал. Родители забранились. Схваченная рука опухла, ребёнок стал её обматывать. Что с тобой случилось? Подумав: «Что происходит с вещами, к которым я приближаюсь?», поймал на дворе овцу и оседлал её. Овца, которой он занимался, подохла. Подумал: «Скотина терпит убыток, дети перевязываются, отчего что происходит?». Ничего другого, как приглашать шамана. Тот человек слышал, как говорили, что надо приглашать шамана. Поехали, ведя в поводу лошадь. Стали приглашать маленькую шаманку. Та шаманка прибыла. Чуть раньше её самой прилетел ворон и сел на середину амулета. На того человека прямо не смотрит. Вроде как боится. Отчего что происходит? Откуда куда происходит? Тому шаману вручили хадак, сказав, что подарок. Тот человек, думая, что будет дальше, встал и переломил язык у хомуса. Тут же обряд камлания закончился. У нашего шамана хомус сломался, что происходит? Велел срезать пустяшный кустик. Срезали кустик. Сделаю обряд жертвоприношения! Украсили колышек. Вершину колышка переломил. Тот шаман, молясь в свою сторону, не взял подарок. Что я буду делать, взяв это? Немного неприятно стало. Принесите жертву на западную сторону! Ладно, обо мне разговора нет. Такой человек, как я, не сможет. До тех пор, пока есть чёрт, владеющий землёй, реками и озёрами. Ищите другие способы! У вас хребет прочный! Хотели проводить шамана. «Я сам вернусь домой». Сам вернулся.

Решили: «Большую шаманку надо приглашать». Напрямую прибыла. Прямо перед её приходом прилетел орёл и сел на середину амулета, стал смотреть на самого. Прямо смотрит. Тот шаман вошёл, вытянул ноги вперёд. Делать нечего, прошагал мимо. Не увидел. Опять вручили хадак, произошёл убыток, дети обмотались, безвыходное положение, сопли, слёзы возвратив, что отчего происходит? Тот шаман, увидев подарок, (уведомил, что) стоит мужское существо, обладающее землёй, реками и озёрами. Велел срубить кедр, будет делать обряд жертвоприношения. Срубили. «Какие вещи войдут?», — спросили. «Украсим вещами девяти цветов». Подумал: «Что будет с той рогулькой, при помощи которой шаманил шаман?» Потом поклонившись, помолившись в сторону себя, тот человек решил, что та жертва ему подарок. Взяв её, пошёл, молясь. У того ребёнка, рука которого опухла, голову погладил и по руке погладил, сказав: «Э-э бедняжка!»

Прошло около месяца, после опять надо было прийти в то стойбище. Опять подходит близко. Потом собака схватила мимо, опять скот без причины испугался. Опять произошло по тому же обычаю. Ладно, люди того стойбища, как слышит тот человек, решив пригласить гэпши-бакши, назавтра отправились, ведя в поводу коня. Пригласили, прибыл. Незадолго перед его прибытием прилетает и садится на статую Будды красно-жёлтый орёл, пачкает. Как видит тот человек, сказав, что прибывает наш лама, постлали тюфяк, когда вошёл и сел, вытянул перед собой ноги. Не увидев, делать нечего, снова проходит мимо, садится. Поставили варить чай, положили кое-что на блюдо, поставили. Сев пить чай, тот лама, налив чашку, когда вышел, насыпал ему в чай немного земли. Вернувшись, выпил свой чай, налитый в ту чашку, и сказал: «У меня живот заболел». «У Вас, учитель, ведь есть лекарство. Отведайте Вашего лекарства!», — ему говорят. Тогда, выпив своего собственного лекарства, выздоровел. «Сделайте блюдо, — велит, — дуя, буду делать убранство». Как видит тот человек, обстругав красивое-красивое дерево, украсив его узором, украсив вещами, поставив перед бурханом, сидит читает книгу. Настала благодать, вывела того человека наружу, пригласила на западную сторону. Выйдя наружу, тот человек увидел, что снаружи стояло красиво-красиво изукрашенное жилище. Войдя в него, сидит. Отправился в сторону запада. Сел внутрь его.

После того как прошло около трёх месяцев, снова захотелось пойти в то стойбище, снова прибегает туда. Опять собака хватает мимо, скот попусту начинает пугаться. Опять произошла по тому же обычаю. Тот человек рассердился: «Опять случилось небывалое. Нужно приглашать чорджи-бакши». Назавтра повели запасную лошадь, стало возможным прибыть. «Да, наш учитель чорджи сможет прибыть?» Незадолго до прибытия прискакал красно-жёлтый бык с бронзовыми рогами и встал как раз позади бурхана. Смотрит, безвыходное положение, очень страшно. Когда один раз посмотрел — превратился в тигра. Тот лама, войдя, сел. Вроде как искоса смотрит. Говорят: «Наш скот впустую пугается, наша собака не может схватить, болезни возвращаются. Учитель, соизвольте это устранить! Что начать делать!» Потом вручили хадак. Наш человек в тот момент, когда лама отвернулся, украв его сутру, суёт её себе за пазуху. «Что вы за стойбище с дрянным чёртом! Украли сутру «Ханда дэпсэлэм!», - удивился учитель-лама. Немного отдохнув, встал и сказал, придя: «Есть чёрт, владеющий землёй, реками и озёрами. Найдите череп серой лошади! Нарвите травы! Из овечьей шерсти и травы сделайте человека!»

III. 2. Аудиозаписи речи.

Аудиозаписи на сойотском неизвестны.

III. 3. Видеозаписи речи.

Видеозаписи на сойотском неизвестны. В данном разделе размещены видеоматериалы, посвященные сойотам:

Фильм Александра Кузнецова «Сойоты. Пастухи снежных верблюдов»: 

Фильм «Земля людей. Сойоты. Тайна древнего имени»: 

Фильм «Сойоты. Культура, обычаи, традиции» (из цикла «Национальный хоровод»): 

«Сойоты — аборигены Саян» из цикла передач Россия, любовь моя (телеканал Культура). В передаче принимает участие Л. Р. Павлинская (МАЭ РАН):

III. 4. Фото носителей языка.

Фотографий носителей нет: в настоящее время нет говорящих на сойотском.

III. 5. Краткая библиография (учебные материалы, грамматики, словари).

Грамматики

В. И. Рассадин. Очерк грамматики сойотского языка.

- русскоязычная версия опубликована в книге В. И. Рассадин. Тюркологические исследования. Избранное. Элиста, 2013. С. 136–161;

- англоязычная версия опубликована в книге V. I. Rassadin. Soyotica (Studia Uralo-Altaica. 48). Szeged, 2010. P. 7–51.

Словари

В. И. Рассадин. Сойотско-бурятско-русский словарь. Впервые словарь вышел в 2002 г., но было напечатано всего 50 копий. Второе издание вышло в 2006 г. (300 экземпляров), но в этом издании был опущен весь бурятский материал. Наконец, третий раз словарь полностью был опубликован в книге V. I. Rassadin. Soyotica (Studia Uralo-Altaica. 48). Szeged, 2010. P. 7–51 . 

Сборники текстов

Единственный сойотский текст опубликован В. И. Рассадиным в книге в книге V. I. Rassadin. Soyotica (Studia Uralo-Altaica. 48). Szeged, 2010. P. 7–51.

III. 6. Архивные материалы

Нет.

III. 7. Карты распространения языка:

Будут добавлены позже.

IV. Информация о внешних ресурсах

IV.1. Ресурсы по ревитализации

Нет.

IV.2. Учебные материалы

В. И. Рассадин. Картинный словарь сойотского языка. Улан-Удэ, 2020:

https://altaica.ru/LIBRARY/rassadin/soyot_picture_dictionary.pdf

IV.3. Видеолекции по языку

Нет.

IV.5. Интерактивные словари

Нет.

IV.6. Лингвистические корпуса

Нет.

IV.7. Медиа

Нет.

IV.8. Информационные лингвистические ресурсы

Нет.

Дополнительно: В книге В книге «Vladimir Vysotsky in new translations. International poetic project» опубликованы переводы текстов В. Высоцкого на сойотский язык, сделанные В. И. Рассадиным. Ниже приводится фотография обложки этого сборника, Валентин Иванович Рассадин — в нижнем ряду второй справа.